"Просторы Многомирья" - читать интересную книгу автора (Щербинин Дмитрий Владимирович)IVКорабль Крылов был прав: происходящее стало для Винда настоящим кошмаром. Вот он выбрался из-под корней дерева (там и находился проход меж мирами), сделал шаг вперёд, и тут же ударился грудью о невидимую преграду. Глянул вниз, и обнаружил, что ни тела его, ни левой руки, ни ног больше нет; а вместо них — только тёмный воздух в котором пролетали редкие снежинки. Но, тем ни менее, он по-прежнему чувствовал своё, оставшееся в Многомирье тело; он упирался этим телом в склон холма, который тоже не мог видеть. Даже Аша, обычно спокойная, при виде такой значительной перемены, произошедшей с её хозяином, издала удивлённый клёкот. Потом до его невидимого локтя дотронулся кто-то… Читатель то уже знает, что это Эльрика до него дотронулась, но зато Винд не мог этого знать, а только почудилось ему, будто это призрак его тревожит. Он побежал, но снова врезался в преграду, которой не мог видеть. Удар был столь силён, что он застонал от боли… …Через некоторое время до его локтя снова дотронулись. Винду показалось, что это тёплое, ласковое прикосновение знакомо ему. Так хотелось верить, что это — Эльрика, и что она объяснит, что же происходит. Да — он не мог её слышать, не мог видеть, но мог чувствовать, и девушка придумала, как объясняться с ним. Она начала водить пальцем по его ладони, вычерчивая на одном месте буквы. Ну а Винд быстро научился определять, какое именно слово она писала. Вот её первое послание: "Я — Эльрика. Не бойся. Я не оставлю тебя" И подставила свою ладонь, Винд таким же образом вывел на ней: "Хорошо, что ты рядом. Но что произошло?" "Твоя голова — в ином мире, а тело — здесь. Но они всё же связаны. Двигаясь там, ты телом врезаешься в препятствия Многомирья". Винд вывел: "Возвращаюсь, чтобы соединиться"… Эльрика, взяв его за руку, повела обратно, к дверце. Соответственно, и голова Винда в заснеженном мире поплыла назад. Но тут возникла серьёзная проблема. Дверца захлопнулась, а чтобы её открыть, необходим был ключ. Эльрика помнила, что во время нападения местных заморышей, ключ выпал на землю, а потом… — Не ключ ли ищешь? — поинтересовался Крылов. — Да! — Так не найдёшь: его эти карапузы схватили и унесли с собой! — Вот ведь беда! — огорчилась Эльрика и вывела эта печальное известие на ладони у Винда. А юноша принялся водить по её ладони: "Не могу ждать, пока вы ключ вернёте. Здесь очень холодно. Голова и рука мёрзнут. Сейчас главное, добраться до ЧИПА. А дальше — видно будет…" Это был обычный зимний вечер в городе Москве; температура — минус пять; небо — завешенное плотным покрывалом туч, подсвеченное громадным городом, и из-за этого не совсем тёмное, а тёмно-оранжевое. Москвичу в такую погоду вполне можно было гулять, ну а Винд привык жить в климате, где снег никогда не шёл, где и одежда то, по большему счёту, была нужна далеко не всегда. И вот поэтому обычный московский вечер показался ему просто адски холодным… По настоящему мёрзла только его голова, предплечье и рука, но холод был настолько сильным, что, как казалось, передавался и на оставшуюся в Многомирье часть Винда… Но были и явные плюсы. Яйцо с памятью ЧИПА, которое прежде просто было зажато в его ладони, вдруг начало пульсировать теплом и несильно, но настойчиво потянуло Винда туда, где высились громады домов, где по залитым странным электрическим светом улицам проворно двигались люди, и ещё проворнее неслись рыча и фыркая удивительные, ни на что не похожие существа (ну не мог Винд знать, что это — автомобили). И вот туда тащило его яйцо, где-то там в человеческом теле вёл безрадостное, лишенное смысла существования великий ЧИП. Итак, Винд должен был идти туда. Но он понимал, что там, где такое количество народа, не удастся пройти незамеченным. И, мало того, что ему придётся идти не прямо, а выделывая всякие замысловатые маршруты, обходя, с помощью Эльрики, препятствия в Многомирье, так ведь ещё и вид его — летящая по воздуха голова с одинокой рукой, должна была привести добропорядочных и недобропорядочных горожан в ужасах. Что они с ним сделают? Наверное, некоторые разбегутся, ну а другие, кто здесь отвечает за порядок, попытаются остановить, и, если им это удастся, то они его уже никогда не отпустят его… Так размышлял Винд, и, в общем, был прав. Об этом же думала и Эльрика. Она вывела на его ладони: "Там много людей?". Винд ответил: "Очень. Они на расстоянии, но придётся к ним идти". Тогда девушка предложила: "Ты должен найти одежду". "Её не на чем крепить". "У тебя же там не только голова, но и плечо. Вот на плече…" "Понял. Но одежда здесь не валяется". "Напугай-Отними" "Постараюсь. Сейчас я начну двигаться в желательном направлении, а ты обводи у препятствий" "Давай!" Винд медленно пошёл. Он озирался, подыскивая, у кого бы попытаться отобрать одежду. Пока что подходящих кандидатур не было". Вдруг раздались возбуждённые молодые голоса: — Гляди, чего за птица! — Ого, золотая! — Дорогая, небось! — Из зоопарка улетела что ли?! — Я таких и не видал! Чего она светится-то?! — Фосфором обмазали что ль?! — Схватить её надо! За такую много денег дадут! Конечно, речь шла об Аше, которая, следуя за Виндом, уже несколько раз перелетела с ветки на ветку. Её и приметили молодые люди, это была компания из пяти человек: три юноши и две девушки; они стояли тут, на берегу небольшого обледенелого озерца, неподалёку от городского парка и пили пиво. И вот появилось это мягкое, тёплое золотое сияние, а потом и птица — изящная, стройная, словно бы из сказочного сна прилетевшая. Она доверчиво сидела на нижней ветке дерева, смотрела на приближающуюся к ней компанию, и даже не пыталась от них упорхнуть. Это породило новую серию предположений: — Видно, что ручная! — За такую точно много дадут! — Сначала поймай! — Да её и ловить не надо! Вон, сидит, ждёт, что мы её накормим. Ну, чипсы будешь?! Держи!.. Юноша высыпал в из пакета на ладонь горсть чипсов, и вытянул руку вперёд, надеясь, что птице понравиться это угощение. Но тут чипсы высыпались из дрогнувшей ладони в снег, глаза молодого человека расширились и он простонал нечто непонятное. Девушки завизжали… Из ближайшего дерева вылетела голова с единственной рукой. Ни туловища, ни ног — только голова и рука. Голова двигалась, ухмылялась и глядела на длинный плащ, который был надет на юноше с чипсами… Каждому в этой компании хотелось верить, что это — только розыгрыш. Но они то знали, что такое розыгрыши; знали, что такое страшилки, над которыми можно посмеяться; здесь же всё было по настоящему. Это был настоящий ужас, такой кошмар, которого они ещё ни разу в своей жизни не испытывали. Девушки повизгивали, молодые люди стояли, тряслись; кто-то из них простонал: — Надо бежать… Но голова произнесла: — Вы не убежите. Я догоню вас и вопьюсь сзади! — Да что ты такое?! Ты… — Вас это не касается. Но мне нужно от вас одно: вот этот длинный плащ! — Мой плащ? — переспросил юноша с чипсами. — Да. Снимай его. Живо! Будь перед ними обычный хулиган, они бы накостыляли ему… Но сопротивляться потустороннему, сверхъестественному?! Это казалось им чрезвычайно глупым и опасным занятием; надо было поскорее выполнять то, что требовало это чудище, да и сматываться, если только оно позволит… И поэтому молодой человек быстро расстегнул и сбросил свой длинный плащ на снег. — А теперь бегите! И не оборачивайтесь!! — закричала на них летающая голова. Все пятеро, позабыв о своём пиве, пакетах и сумочках, подвывая, всхлипывая и тихонько, жалобно ругаясь, бросились бежать в город. Ну а Винд наклонился, подобрал пальто, и с немалыми трудами закрепил его на своём единственном плече. К счастью, пожертвовавший одеждой юноша был высоким, а его пальто — длинным; так что для Винда, с его средним ростом, пальто закрыло не только ноги, но и ступни, которых на самом-то деле в этом мире не было… Конечно, фигура его со стороны казалась весьма странной. Одно плечо нормальное, зато другое — сразу свешивалось вниз, и рука болталась, и ладонь не вылезала из рукава. Да и вообще — всё пальто провисало на одну сторону, будто там было не тело, а воздух… Так-то оно, конечно, и было на самом деле, но людям этого знать не полагалось. Винд написал на ладони Эльрики: "Мне тут очень повезло. Нашёл одежду. Скрывает всё, что должно быть скрыто. Теперь — начинаю двигаться в город. Веди меня" И Эльрика, держа за единственную руку безглавое, но живое тело, начала обводить его мимо препятствий, которых в этом мире, к сожалению, было весьма и весьма много. Поэтому и Винд, оказавшийся на московской окраине, не мог двигаться прямо, а дёргался из стороны в сторону, то заходя на асфальтированную дорогу, то попадая в сугроб. И, естественно, его принимали за пьяного. Но всё же, какие бы виражи он не совершал, а всё же двигался туда, куда тянуло его зажатое в ладони яйцо… Но вот он остановился, и написал на ладони Эльрики: "Я становлюсь ниже". "Что ещё за превращение?" "Не знаю, но я как бы проваливаюсь под эту землю. Одежда не проваливается, а мои ноги уже по колени ушли…" "Сейчас посоветуюсь с Крыловым". И она пересказала, что происходит с Виндом в ином мире. Корабль тут же ответил: — В общем, понятно. Помнишь, ржавый коротышка Чип, говорил, что мир, в который он должен попасть — огромный? Там живут миллиарды людей… А наши миры — тридцать-сорок километров в диаметре; они тоже круглые, но горизонт в них значительно ближе, чем в том мире; уклон почвы больше. Поэтому здесь Винд идёт под уклон, а там должен бы двигаться по прямой; но, не может и скоро совсем уёдёт под почву… — Ты должен взять его на борт, чтобы здесь он летел по воздуху! — воскликнула Эльрика. И тут безглавый Винд сам дёрнулся в сторону. Однако, так как они находились в проходе между выступающими из почвы кристаллами, он ударился об один из этих кристаллов. "Ты…" — начала было писать на его ладони Эльрика, но юноша вырвал руку, и торопливо написал: "Уводи! Скорее!!" На этой окраинной улочке не было обычных московских автомобильных пробок. Изредка возвращались к своим подъездам легковушки. И один из водителей едва успел затормозить, увидев несуразную, кособокую фигуру, которая странно дёргалась посреди этой улочки. Казалось, что этот некто хочет убежать с проезжей части, но врезается в некие незримые препятствия. Пытаться его объехать было опасно, так как неизвестный всё равно мог броситься под колёса. Водить начал сигналить… Ну а Винд видел перед собой железное чудище, внутри смутно угадывалась фигура чародея, из чудища вырывались странные, пронзительные, ни на что не похожие звуки… И тогда перепуганный Винд написал на ладони Эльрики: "Вверх!" Водитель автомобили был не очень-то дружелюбным типом, и ему хотелось как можно скорее вернуться домой. Кто это преградил ему дорогу: алкоголик или наркоман? Ну, это уже и не важно; главное — устранить эту дурацкую преграду. Водитель вышел, громко хлопнул дверцей, и неспешно начал надвигаться на Винда, грозно спрашивая: — Ну что, жизнь надоело?! Сейчас в сугроб полетишь! И сильно толкнул юношу в странно провисающее плечо. Каково же было изумление водителя, когда оказалось, что ничего в этом пальто нет — оно просто колыхнулось в сторону, а голова осталась на месте. — Э-эй, ты чего, инвалид что ли? — спросил водитель. — Я сейчас, подождите, — пробормотал Винд. На ладони Эльрики он выводил: "Скорее же!" А в Многомирье Крылов завис над Виндом, и из него вылезли зеленоватые нити. И эти извивающиеся нити, которые не смог бы разорвать даже самый сильный человек, обхватили не только Винда, но и Эльрику, и Яву. Пантера попыталась было вырваться, но Эльрика прикрикнула на неё: — Не дёргайся! — и Ява повиновалась. Корабль поднял их на пять метров и полетел вперёд. …Водитель издал громкий звук "Оу!", и шумно сел на покрытую грязным, спрессованным снегом дорогу. Но он совсем не думал о том, что потом одежду придётся стирать. Главным было то, что он увидел… Увидел и не поверил своим глазам. Этот странный, то ли инопланетянин, то ли призрак, вдруг взвился в воздух на пятиметровую высоту; и стало видно, что ничего у него под плащом нет. Зато подлетела к нему источающая золотой свет птица, и уселась у него на плечо. Затем этот неизвестный плавно и стремительно поплыл над улочкой, пронёсся над машиной… Водитель провожал его взглядом, вздрагивал и икал. После того, как фигура летуна растворилась в тёмном зимнем воздухе, он почесал затылок, проговорил: "Наверное, кино снимают", и почти успокоился. Крылов надёжно держал своими изумрудными нитями Эльрику, Яву и живое безголовое тело Винда. Корабль летел прямо, а сильно изгибающаяся поверхность мира Ован-Тульбук, уходила всё дальше вниз. Ну а в другом мире, над прямой Московской мостовой летела голова Винда, а под ним, развиваясь на ветру, нёсся плащ. Что касается Аши, то она летела на некотором расстоянии. Услышав, как внизу кто-то вскрикнул, Винд написал на ладони Эльрики: "Выше!" Девушка передала эти слова Крылову, и корабль немедленно исполнил пожелание Винда — поднялся ещё на двадцать метров. Теперь Винда уже едва ли можно было увидеть с мостовой. Юноша доверялся чудесному яйцу. Оно тянула его руку туда, где находился ЧИП, и Винд передавал команды Эльрике. Писать каждый раз: «Право» или «Лево» было лишней тратой времени, и поэтому довольствовался чётко выведенными буквами «П» или "Л". Но вот яйцо потянуло его вниз, Винд глянул туда, и увидел площадь, где двигалось в разных направлениях превеликое множество народа. Большинство из этих людей входило или выходило в сияющее здание, на котором выделялась красная буква "М". Стало быть, на этот площади и находился ЧИП. Но спускаться на головы публике было бы опрометчиво, поэтому Винд выбрал огороженное, украшенное шариками и гирляндами дерево, которое возвышалось на краю площади. Теперь он аккуратно выводил на ладони Эльрике «правее», "левее", "чуть правее", "скорее же!", "теперь — вниз!" Крылов безоговорочно исполнял его команды. К счастью, они уже успели отлететь от мира Ован-Тульбук на значительное расстояние, так что ничто не мешало его виражам в воздухе. Итак, Винд опустился за ограждением, возле Новогодней ёлки. По счастливой, его спуск заметил только один мальчишка, который тут же доложил своей маме: — А вон тот дядя с неба спустился… Но его мама разговаривала по сотовому телефону, и ответила: — Хватит болтать глупости… нет-нет — это я не тебе. Так что ты говоришь? — последние слова были обращены тому, с кем она общалась по сотовому… Винд писал на ладони Эльрики: "Теперь пусть Крылов медленно движется вперёд. Скорость — как у обычного пешехода". Крылов повиновался, и Винд, касаясь полами длинного пальто асфальта, поплыл туда, куда тянуло его яйцо… Вскоре Винд увидел того человека, которого искал. Оказывается, ЧИП стоял неподалёку от новогодней елки. Яйцо тянуло именно к нему, но и без яйца Винд понял бы, что это нужный человек — уж очень он выделялся из толпы… У него было чрезвычайно заострённое, сухое и вытянутое лицо; нос прямо-таки выпирал, нависая над подбородком, где щетинилась небольшая бородка. Один висок был заметно больше другого, а скулы постоянно напрягались и подрагивали. Глаза — очень широкие, сияли тусклым светом; уши — выглядывали из-под меховой шапки и шевелились… Казалось, заключенный в этом теле дух, был слишком велик для него; вот поэтому и само тело представлялось таким несуразным, таким странно раздутым изнутри. Да — это был именно ЧИП, хотя, конечно, он и не помнил, что он ЧИП, правитель некоей империи в Многомирье, а думалось ему, что он — обычный человек из города Москва, и у него обычная человеческая биография. ЧИП не просто стоял, он пристально разглядывал красочный шарик, ранее снятый им с новогодней ёлки. Вот ЧИП надавил на стекло через чур сильно, и шарик не выдержал, треснул. Тогда ЧИП выронил игрушку, раздавил её, и стремительно пошёл к вестибюлю метро. Он шёл прямо, не обращая внимания на многочисленных, спешивших по своим делам граждан. И прохожие расступались перед ним, а потом озирались испуганно и недоумённо. Также они вынуждены были расступаться и перед Виндом, который следовал за ЧИПОМ. Ведь Винд не мог маневрировать меж ними — слишком их было много, слишком часто ему приходилось бы писать команды Эльрике, а та не успевала бы передавать их Крылову. Чем ближе подходил человек к станции метро, тем быстрее он шагал, и Винд написал в Многомирье: «Быстрее». Крылов принял эту команду, и теперь юноша часто задевал своим почти пустым пальто людей. Они чертыхались, но не пытались его остановить. Видя, что ЧИП уже подходит к стеклянным дверям, Винд крикнул: — ЧИП! Остановись!! Человек не остановился, так как не знал, что его звали ЧИПОМ, и вошёл в стеклянные двери. Винд глянул в небо, увидел там на фоне тёмных туч сияющее золотое пятнышко — Ашу, и проговорил негромко: — Ты не можешь лететь за мной. Слишком ты приметна. Так что возвращайся к двери между мирами, и жди моего возвращения… Винд знал, что Аша не могла его услышать на таком расстоянии, но также он знал, что она всё же поняла его, так как между ними уже давно установилось что-то наподобие телепатической связи… И вот Винд, вслед за ЧИПОМ вошёл в стеклянные двери. Что ж, читатель наверняка хоть раз бывал в метро. А, может статься, что он бывает в метро почти каждый день. Так что ему известно, как много там людей и особенно в вечерние часы, когда все возвращаются домой с работы или с учёбы. А вот Винд ещё ни разу не видел такого громадного количества людей, собравшихся в одном месте. Все эти люди двигались и разговаривали — от их мельтешения у Винда даже закружилась голова, и он на некоторое время потерял ЧИПА. Много народу стояло возле касс за билетиками, и Винд начал высматривать ЧИПА среди них, но на самом деле ЧИП в этой очереди не стоял, так как у него имелся проездной билет…. Крылов продолжал лететь в Многомирье, и голова Винда на Земле двигалась вперёд; пальто задевало людей, с шебаршением изгибалось, и юноша услышал в свой адрес несколько не очень-то лицеприятных высказываний (хотя, возмущавшиеся, конечно, не могли предположить хотя бы чего-то отдалённо напоминающее истинное положение вещей). Винд не мог знать, что такое турникеты, не мог он знать, и что такое билетики, и что их надо покупать в кассах. Но зато он, наконец-то увидел ЧИПА — тот как раз подошёл к турникету, и приложил к нему билет, тут же прошёл дальше. Винд, боясь потерять его в этой суетливой толпе, ещё раз выкрикнул: — ЧИП!! — но тот так и не обернулся — сосредоточенный, мрачный, непохожий на других, двигался он вперёд. Так как проходы в турникеты был весьма узкими, а Винд, так же как и Крылов в Многомирье, двигался по прямой, то он не мог лавировать, и полетел не в проход, а прямо на турникет… Если бы у Винда было тело, то он врезался бы, но, так как у него на Земле имелась только голова и рука, то за турникет задело только пальто, приподнялось, прокатилось по верхней части турникета… Но сработал механизм, и нижняя часть пальто оказалась зажатой. При этом Винд продолжал двигаться вперёд, и пальто начало соскальзывать с его единственного в этом мире плеча. Если бы не отменная реакция, то остался бы Винд без одёжки, и его странное обличие стало бы видно для толпы, и без того излишне нервной. Юноша изнутри схватился за рукав пальто, быстро крутанулся, и при этом продолжал двигаться вперёд… От чрезмерного напряжения пальто затрещало, Винд же заскрипел зубами. Наконец, ему удалось вырваться… Эльрика хотела написать на его ладони: "Ты так дёргаешься! Что там происходит?", но успела написать только «Ты», Винд, видя особое скопление народа у эскалатора, начеркал на её ладони: "Медленнее". И всё же, за это время он успел несколько раз врезаться подбородком и единственным плечом в людей. ЧИП находился поблизости, но царил такой шум-гвалт, что Винд не стал его окрикивать, уверенный, что ЧИП не услышит… Откуда, выросший в Многомирье Винд мог знать, что такое эскалатор? Конечно, он не знал. Но вдруг увидел, что вниз, под углом уходит туннель, а в этом туннеле, держась за поручни, спускаются или поднимаются люди. Всего на секунду замешкался он, но и этого было достаточно. Ничего не подозревающий Крылов нёс его вперёд, и Винд полетел над уезжающими вниз ступенями. Уже заметил изумлённые и испуганные, обращённые к нему взгляды, и поспешно вывел на ладони Эльрики: "УглВн" Не так просто было расшифровать эту дрожащую надпись, но Эльрика догадалась и крикнула Крылову: — Под углом вниз! Корабль повиновался, но он не знал под каким именно углом спускаться, и поэтому Винд все ещё летел в воздухе. При этом его голова постепенно приближалась к потолку. Снизу доносились изумлённые возгласы. Вот какая-то бабка взвизгнула: — Ах, батюшки, да что ж это?!.. Другой, молодой голос: — Это что — реклама?! Истеричный взвизг: — Человека убили! Винд написал в Многомирье: "На пять метров — вниз!", Крылов спустился, и Винд ушёл на полметра в эскалатор. Если бы один из изумлённых пассажиров не посторонился, то летающие голова и плечо ударили бы его по затылку. Винд продолжал чирикать: "Чуть вверх, под — углом вниз! Угол больше! Чуть медленнее! Ещё медленнее!" Хотя его команды исполнялись, всё же система их передачи была несовершенна, и не соответствовала стремительности другого (то есть, Московского) мира… Но всё же Винд ни в кого больше не врезалась, люди, в ужасе глядя на него, шарахались, а у кого нервы были послабее — кричали. Всё же это был первый, увиденный ими летающий человек. К тому же, некоторые из них успели заметить, что у этого летуна и ног-то нет. Ну а Винд бормотал: — Вы, пожалуйста, не волнуйтесь, всё нормально! Я вас не трону!.. Эти слова никого не могли убедить, что "всё нормально", и люди продолжали глядеть на него с прежним ужасом, и шарахаться от него… Наконец, спуск прекратился, и Винд оказался на платформе. Из всех сил старался от не потерять ЧИПА, но из-за толкотни движущихся в разном направлении людских масс, ЧИП затерялся-таки. Винду казалось, что, потеряв человека в таком столпотворении, он уже точно не найдёт его, и поэтому он попросил у Эльрики: "В-2" Это обозначало "Подняться вверх на два метра", и эту команду девушка передала Крылову… Винд взмыл на два метра, и увидел ЧИПА — тот усердно продирался вперёд, и не думал останавливаться. Раздался истошный женский визг: — Опять летает! Бабка заголосила: — Демон! А мужчина заорал: — Хватай его! "Вн-2" — передал Винд в Многомирье, и обозначало, что надо его опустить на два метра; следующая команда «Вп-Вл-Вп», и это Эльрика расшифровала как — двигаться вперёд, дёргаясь то влево, то вправо. И всё это безукоризненно выполнил Крылов. Винда не хватали, но на него смотрели и шли, вслед за ним, не подходя вплотную. Спорили, кто он такой; среди молодых людей чаще всего проскальзывало мнение, что это снимают фильм. Но им возражали, что очень уж реалистично выглядит. В ответ звучало, что современные эффекты очень даже совершены. "Вот именно — современные эффекты!!" — пытались перекричать грохот приближающейся электрички. "- Сейчас все эффекты на компьютерах делают, и не зачем подсылать некоего летуна в метро…" — А это, чтобы на вашу реакцию поглядеть, как вы дёргаться и бояться будете! — воскликнул кто-то, и многие начали оглядываться, высматривая скрытые камеры. Ну а Винд продолжал передавать команды в Многомирье. То влево, то вправо, то чуть назад, то — вперёд. Юноша видел, как ЧИП подошёл к краю платформы, и как к этой платформе подъехало длинное, железное чудище, внутри которого видны были спрессованные — сидящие и стоящие люди. В боках чудовища распахнулись двери, и из него хлынули, спеша на волю, эти несчастные создания. Однако, многие почему-то даже и не попытались выйти, а другие, стоявшие на платформе, в том числе и ЧИП, начали втискивать внутрь чудища. Что ж — Винд не надеялся остановить ЧИПА, и поэтому вынужден был последовать за ним. Правда, влетел не в ту же дверь, что и ЧИП, а в соседнюю. Едва успел передать «Ст» — т. е. «Стоп», а иначе — протаранил бы спрессованных людей. И вот двери закрылись, а где-то над головой зазвучал женский голос: "Следующая станция "Маяковская". Винд обернулся, увидел ЧИПА, который стоял среди множества людей, и необычайно среди этого множества выделялся. Вновь Винд решился его окрикнуть: "ЧИП!" ЧИП всё ещё не помнил своего имени, и не на этот окрик повернулся, а потому что заметил, как Винд поднял свою единственную в этом мире руку. А в руке этой было яйцо с памятью ЧИПА. Вот на это-то яйцо и глядел ЧИП. Глядел с большим интересом, и даже, как показалось Винду, начал проталкиваться к нему. "Ну всё" — подумал юноша. "Закончились мои мучения. Миссия почти выполнена". Но он ошибался. Самые серьёзные проблемы ещё только начинались. Электричка передёрнулась и начала движение вперёд, прочь от платформы — в туннель. Но, так как тело Винда в Многомирье не двигалось, то и его голова в вагоне оставалась на месте, хотя со стороны могло показаться, что он как раз бежит по вагону. Он задевал единственным плечом пассажиров, бормотал: «Извините», и чирикал рукой послание: "Впр. Быст… ещё быст…" В Многомирье Эльрика кричала Крылову: — Вперёд! Ещё быстрее! Ещё! Ещё! Крылов послушно разгонялся, но, конечно, не мог точно приноровиться под изменчивый ритм мчавшейся по туннелю электричке. В результате, голову Винда носило по всему вагону. Пассажиры шарахались от него, ругались, глядели изумлённо. Когда Винд пролетал возле ЧИПА, он крикнул ему: — Эй, это не ваше?! — и протянул яйцо, которое так и тянулось к ЧИПУ. Но в это мгновенье электричка неожиданно начала тормозить, и Винда опять унесло в другую часть вагона, вновь он писал Эльрике, что надо делать. Вскоре, электричка опять взялась за разгон. …Уже целую минуту Крылов нёс Винда на пределе своих сил (и даже чуть быстрее этого предела). Приближался покрытый джунглями мир и уже ощущалось его притяжение. Корабль произнёс: — И о чём он там только думает? Передай-ка, что пора останавливаться. Иначе — разобьёмся. Эльрика передала на Землю то, что требовалось, и получила ответ: "Не могу!" Винд действительно не мог остановиться, он весь был во власти электрички. Но вот прозвучал голос невидимой женщины: "Станция Белорусская", и за окнами замелькал просторный вестибюль. Электричка тормозила, и, несмотря на старание Крылова — голова Винд всё же врезался в стекло… Распахнулись двери, многие пассажиры, в том числе и ЧИП, начали выходить на платформу. Винд писал: "Вп. Л. Пря.". т. е. «Вперёд», "Лево", «Прямо». А затем он почувствовал, как что-то ударило по его бывшей в Многомирье груди и задал вопрос: "Что там?" Эльрика ответила: "Здесь — деревья". И это было чистой правдой. Если бы электричка проехала ещё хотя бы с десяток метров, то невозможно было бы избежать рокового столкновенья (во всяком случае, Винд бы при этом точно погиб). А так они свешивались над разросшимися джунглями. Помимо зарослей, кое-где возвышались руины древних сооружений. А снизу из-под древесных крон доносились голоса неких существ, и пока что невозможно было определить — разумные они или нет. Эльрика отправила очередное послание в иной мир: "Быть может, всё же отказаться от этого? Остановиться? Вернуться? Найти ключ?" "Доведу дело до конца. Сейчас — вверх, под тем же углом, что и спускались"… Это Винд, преследуя ЧИПА, добрался до начала эскалатора; несуществующие ноги утонули, плащ распластался, и он как бы утонул в ступенькам. Уже не в первый раз он услышал испуганные возгласы: — Человек провалился!! Остановите! Кто-то подумал, что сломались ступени, и Винд начал проваливаться вниз, в "ужасный механизм", и вот уже сильная мужская рука попыталась схватить Винда за его несуществующую в этом мире левую руку. Схваченным оказался только рукав многострадального пальто. Ну а Крылов начал подъём. Соответственно, Винд выплыл из ступени. Тут поднялся немалый переполох. Эскалатор был остановлен, однако ж Винд с прежней скоростью плыл вверх и вверх. На его счастье, для этого Крылову в Многомирье приходилось не опускаться, а лететь параллельно покрытому джунглями мира. Винд уже не обращал внимания ни на возгласы перепуганных пассажиров, ни на то, что он был центром внимание. Главное было не опустить ЧИПА, который самостоятельно начал двигаться по остановившемуся эскалатору вверх. — А ведь это ваше! — кричал ему Винд, и вытягивал яйцо с памятью, но ЧИП больше не оглядывался — перешагивая сразу через три ступеньки, нёсся он вверх. И снова заснеженная, холодная улица, и снова — краткие, но исправно передающиеся к Эльрике команды. Где поворачивать, где остановиться… Винд совсем замёрз, ему хотелось поскорее вернуться в Многомирье, и поэтому он решил просто догнать ЧИПА и, если он не захочет добровольно принимать яйцо памяти, так разбить ему это яйцо о лоб — может, тогда вспомнит. ЧИП направился к подъезду дома, в котором он, как не сложно было догадаться, жил. Это был девятиэтажный, кирпичный, старый дом, в нужном подъезде был испорчен домофон, так что ЧИП просто распахнул дверь… Дверь начала закрываться, но Винд ещё мог догнать ЧИПА, который быстро поднимался по лестнице… И вдруг Винд, против своей воли, остановился. Он беспомощно трепыхнулся, изогнулся, и вернулся на прежнее место, в паре метров от уже закрывшейся двери. Написал Эльрике: "Срочно — вперёд!" "А в обход?" — спросила девушка. "Нет — только вперёд, потом — вверх…" "А если просто вверх?" "Никакого толка не будет. Что случилось?" "Впереди преграда" "Можете её сломать?" Эльрика спросила у Крылова: — Ты можешь снести эту громаду? Корабль ответил: — К сожалению, я ещё не достаточно вырос, и это не в моих силах. Перед ними возвышался самое высокое на этом мире и, практически полностью сохранившееся сооружение. Нижние этажи обвивали толстые, изгибистые, похожие на змей ветви, а дальше — дыбились сложенные из багровых глыб стены. Вот над этими стенами, почему-то и оказалось невластными время и всякие ненастья. И если бы хотя бы окна в этих стенах имелись, так Эльрика сама попыталась бы протащить туда тело Винда, но никаких окон не было, и Крылов вынужден был висеть на месте… Под ними вздрагивали древние деревьях, из-под их ветвей доносились невнятные звуки, и чувствовалось, что за путешественниками наблюдают… Ну а голова и плечо Винда висели над заснеженной и обледенелой мостовой, возле вполне обычного московского подъезда. "Может, вернёшься?" — через ладонь спросила Эльрика. "Вернусь, но только на два метра. Хочу понаблюдать на два метра". После того, как Крылов отлетел на пару метров, Винд смог наблюдать за половиной относящихся к этому подъезду окон. Другая половина выходила на другую сторону дома… В большинстве окон уже горел свет, но некоторые оставались тёмными. Вскоре в прежде тёмном окне восьмого этажа загорелся электрический свет. "Должно быть, это ЧИП вернулся домой" — предположил Винд, а Эльрике написал: "Надо подниматься. Я напишу, когда остановиться". Крылов начал подниматься вдоль стены дома, и остановился только когда Винд чирикнул «С» — то есть, "Стоп". Винд не ошибся — теперь он действительно находился прямо напротив жилища ЧИПА. Он увидел весьма убогую, грязную холостяцкую кухню. Блеклая лампочка под её потолком не могла изгнать мрак из всех углов. А самое большую часть кухоньки занимал холодильник-исполин… Вот на кухоньку вошёл ЧИП. Он был уже в домашней одежде: чёрной рубахе и таких же штанах. Глянул в окно, но так как там висели занавески, то не увидел Винда. Винд же мог наблюдать за ним через щель между шторами. ЧИП распахнул холодильник. Кого же было изумление Винда, когда он увидел, что там лежит множество яиц разных птиц, правда, в основном, простых — куриных. ЧИП поставил на плиту сковородку, налил подсолнечное масло, а затем, с помощью кухонного ножа, начал разбивать яйца, выливать их содержимое в сковородку. Так он разбивал и разбивал яйца, и напоминал маньяка, который никак не может остановиться. В широченной сковородке умещалась порция, которую не смог бы осилить даже самые здоровый человек, такой яичницы хватило бы, чтобы накормить дюжину богатырей, но она готовилась на одного человека, которого звали ЧИПОМ. И надо было видеть, с каким любопытством ЧИП вглядывался в яйца, как жадно смотрел на выплёскивающиеся желток и белок, с каким упоением выхватывал из упаковки следующее яйцо. Его большие глаза пылили страстью, а уши вздрагивали и шевелились; желваки так и вздувались, даже и волосы на его голове начинали шевелиться. Тут кстати, Винд припомнил, с каким интересом ЧИП разглядывал ёлочное украшение во время их первой встречи на площади. Откуда же этот интерес к круглым и овальным предметам? Неужели ЧИП подсознательно чувствовал, что его настоящие воспоминания находятся в яйце? Точного ответа на этот вопрос Винд не знал, но зато он знал, что его находящаяся в этом мире рука достаточно длинная, чтобы постучать в окно. И вот он, сжимая в руке яйцо, протянул её вперёд, и осторожно постучал. При этом он наблюдал за ЧИПОМ. Тот продолжал готовить, подсаливал яичницу. По-видимому, он просто не мог поверить, что кто-то действительно стучит в его окно. Тогда Винд вновь постучал, и в этот раз — сильнее. ЧИП, сжимая в ладони банку с солью, направился к окну. Распахнул шторы, увидел Винда, который висел на уровне его восьмого этажа, и пытался выразить на лице самое что ни на есть дружелюбное и мирное настроение. В это время в Многомирье, подлетевший вплотную к сложенному из багровых плит сооружению, Крылов спросил: — Эльрика, ты замечаешь, что плита вздрагивает? Девушка ответила: — Да, и именно та плита, напротив которой мы висим. Ява же отвечала предупреждающим рыком. Пантера чувствовала опасность. Плита, напротив которой они висели, отличалась от других плит своим более тёмным цветом, а также тем, что на её поверхности были вырезаны некие рунические знаки. Остававшаяся в Многомирье часть Винда практически прикасалась к этой плите. Эльрика написала на его ладони: "Мы должны отлететь назад" Он ответил: "Не! Оч. важно!" И действительно, на Земле в это время происходили очень важные события. Первое, что сделал ЧИП, когда увидел висевшего за окном ЧИПА — это издал шипящий, протяжный звук: "Кы-ы-ы-ш-ш-ш-ш-ш!!". А Винд закричал ему: — Нет, нет, вы не правильно меня поняли; я — вовсе не птица, я — принёс вам вот это… И он протянул вперёд ладонь, в которой лежало и нетерпеливо подрагивало, хотело вырваться к ЧИПУ яйцо с памятью. Винд бы и выпустил яйцо, если бы не окно между ними… Но, самое главное, что ЧИП уже не шипел "Кышшш!!", а с действительно большим интересом глядел на яйцо. В его выпученных глазах читалась жадность и он спросил: — Что это? Винд успел ответить: — Здесь твоя память… ЧИП потянулся было, чтобы открыть форточку, и в это мгновенье Винда со страшной силой отдёрнуло назад. За пару секунд он отлетел метров на двадцать от окна, а затем ещё и подниматься начал. Спросил у Эльрика: "Что там?!" "Змея" — ответила девушка. "Змеи испугались?!" — возмутился Винд. "Немедленно вернитесь!" "Змея огромная" Если бы Крылов не был начеку, то пришлось бы их совсем худо. Именно в то мгновенье, когда ЧИП потянулся к форточке, тёмная плита отъехала в сторону, и из черноты, которая за ней нависала, рванулась на них змея, одна голова которой была не меньше тела могучей Явы. Двумя огненно-кровавыми изумрудами горели глаза змеи, а раздвоенное жало стремительно дёргалось, тянулось к добыче… Крылов отлетел в сторону и поднялся вверх, а разъярённая своей неудачей змея уползла восвояси. Об этом и написала Винду Эльрика. Винд же чирикал: "Всё равно — надо вернуться. ЧИП у себя дома, и он ждёт меня". "Если бы ты видел это чудовище, то не говорил бы так". "А Крылов? Он же поглощает всё!" И Эльрика спросила у живого корабля: — Ты ведь всё подряд можешь поглощать; может и змею эту съешь? — Ну, я далеко не всё могу кушать. И в нашем Многомирье много дивных созданий, которые мне не подвластны. Как, например, вот эта змея. Ведь она не простой зверь — она, существо, наделенное магическими силами; и появилась она здесь гораздо раньше, чем были построены все эти сооружения… Эльрика написала об этом Винду, и предложила: "…Вымани ЧИПА на улицу" Винд ответил: "ВИНД стоит возле окна. Смотрит. Ждёт. Вы должны вернуться". "Лучше бы нам вернуться к проходу меж мирами". "И как его открывать?" "Ключ у жителей Ован-Тульбук. Отберём его". "Забыли, что империя Ой-Чип-он в беде?! И только мы можем помочь! Как вы можете быть такими!" "Мы можем погибнуть!" "Боитесь что ли?!" "Видел бы ты эту змею…" "Да я здесь уже такого нагляделся, что мне никакие змеи не страшны". Крылов висел над джунглями, на некотором отдалении от жилища змеи, а Эльрика спрашивала у него: — Как думаешь, может быть, что, если ЧИП живёт там именно в том месте, где у нас в Многомирье эта жуткая змеюка, то это отражает его характер? Ну то, что он, на самом деле — очень опасный тип? — Может быть, а может и не быть… Эльрика написала Винду: "ЧИП может быть опасным". На что Винд ответил: "Если вы боитесь, то оставьте моё тело, и я сам, на ощупь буду пробираться к цели" — Он не отступится, — молвила Эльрика. Крылов согласился: — Насколько я знаю Винда: если он вбил себе что-нибудь в голову, так уже не отступится. Ладно, подлетаем осторожно, а там уж будем думать, что делать". И Крылов подлетел к сооружения сверху, так что и Винд на Земле оказался над крышей дома, в котором жил ЧИП. Затем, начали спускаться… Крылов воскликнул: — Ява, осторожнее! Не надо меня кусать! Дело в том, что пантера начала грызть те зеленоватые нити, которые обхватывали её. А нити вытягивались из днища Крылова. — Ява, прекрати! — сказала ей Эльрика. Но пантера посмотрела на свою хозяйку понимающим взглядом, и… продолжила грызть нити. Тогда Эльрика обратилась к кораблю: — Вообще-то, она умная; и, если считает нужным — подчиняется мне, но сейчас, стало быть, задумала что-то. Хочет чтобы ты её выпустил… — Куда же я её выпущу? — А вон на тот бортик… — Ты права. Быть может, что-нибудь получится… И Крылов опустил Яву на каменный бортик, который, с небольшими перерывами выступал по стене всего сооружения, как раз на уровне той плиты, за которой находилась ужасная змея. Пантера тут же подскочила к плите, и начала царапать по ней своими острыми когтями. С Земли шли вопросы Винда: "Ну, что там? Долго ждать? Ведь ЧИП может отойти от окна!" "Ради твоей прихоти рискует Ява!" "Ради спасения многих она рискует!" "Ладно, извини, я и сама нервничаю…" А Яве, своей лучшей подруге, Эльрика крикнула: — Будь осторожнее! Ведь эта тварь может выскочить в любое мгновенье… Но Яву не нужно было предупреждать. Все её чувства были обострены, она слышала, как по ту сторону плиты шевелиться, готовиться к прыжку змея. Бросила Ява быстрый взгляд на Эльрику: Не волнуйтесь, — мол, — действуйте по обстоятельствам… Плита стремительно отъехала в сторону, и из чёрного проёма, метясь в Яву, ядовитым снарядом метнулся громадная голова змеи. Но пантера уже знала, что будет делать — чёрным росчерком перелетела она на широкую ветвь дерева, до которой было не меньше десяти метров. В то же мгновенье голова змеи была там, но Ява успела перескочить на соседнюю ветку, и уже оттуда бросилась на эту голову. Змея не ожидала такой дерзости, и на секунду застыла… Этим замешательством и воспользовалась Ява. Она размахнулась и ударила лапой прямо в алый глаз змеи. Острыми были когти патеры, но и они не смогли пробить рубиновую твердь этого удивительного создания. Тем ни менее, главная цель была достигнута: исполинская змея пришла в такую ярость, что совершенно забыла о том, что ей надо возвращаться в свою обитель; и её длинное тело полностью выскользнуло из проёма, вместе с Явой повалилась в джунгли. Теперь только по тому, как вздрагивали и изгибались деревья, можно было определить, где проходит их поединок. Крылов тут же начал опускать к оставшемуся открытым проёму. Винд нетерпеливо выводил на ладони Эльрики: "Скорее! Он от окна может отойти". Но, когда спустились на уровень окна, то оказалось, что ЧИП всё ещё стоял там, и выжидающе глядел своими выпученными глазами. — Вот!! Держи!! — Винд протянул ему яйцо. Но юношу дёрнуло назад, и вытянувшаяся в форточку рука ЧИПА не дотянулась до яйца. "Что?" — спросил Винд в Многомирье. "Вонь" — коротко ответила Эльрика. Вонь из проёма, в котором обитала змея, выбивалась такая, что девушку едва не стошнило; поэтому она и начала дёргаться. Но вот из днища Крылова начали выбиваться облачка зеленоватого пара, и в воздухе заметно посвежело, даже повеяло приятными ароматами. Эльрика прекратила дёргаться, и Винд, наконец-то смог передать яйцо ЧИПУ. Удивительное лицо ЧИПА преобразилось. Самые разные чувства выражались на нём, но самым главным было торжество. Глядя на яйцо он спросил: — Что это? — Там — твоя память, — ответил Винд. Но ЧИП не слушал Винда, он, казалось, совсем забыл об этом странном, висящем за его окном человеке. Он поднёс яйцо к самому своему лицу и ещё раз спросил: — Что же это?.. Неужели — оно?! Я ведь искал его, всю жизнь искал… Вот он подошёл к сковородке, и разломил бесценное яйцо над ней. Однако, содержимое не выплеснулось вниз. Из яйца выплыла дымка, в которой перемешивались самые разные цвета, но преобладали всё же тёмные оттенки. Эта дымка нависала перед ЧИПОМ, а он медленно, на цыпочках, приближался к ней. С губ срывались слова: — Наконец-то! Сейчас!! Он, наконец-то прикрыл прежде не мигавшие глаза, и с шумом начал вдыхать думку своими подвижными, широкими ноздрями. Потом он раскрыл рот… теперь дымка вливалась и в его рот… И в уши… А рот раскрывался всё шире и шире. Эльрика спрашивала: "Ну что там? Можно отлететь?!" "Нет!" — с силой вывел на её ладони Винд. Конечно, ему хотелось увидеть, чем всё закончится; ну а Эльрике в Многомирье хотелось отлететь от жилища змеи, и помочь Яве. Внизу по прежнему сотрясались деревья, доносились звуки сильных ударов, яростное шипенье огромной змеи и иногда — рёв Явы. А на Земле, на кухоньке почти обычной московской квартиры рот ЧИПА распахнулся уже так широко, как не мог раскрываться ни один человеческий рот; словно насос вбирал он в себя дымку, и остановился только тогда, когда ничего от неё не осталось. Только две золотящиеся половинки яйца лежали на полу. Непомерный рот захлопнулся, но теперь ЧИП гораздо меньше, нежели прежде напоминал человека. Его кожа сделалась полупрозрачной, а внутри заметно было стремительное движение чего-то тёмного. Глаза его мерцали алым светом, и, если бы Винд мог видеть громадную змею в Многомирье, то он сравнил бы их глаза. Они были очень похожими… И тогда Винд впервые подумал: "А ведь, может, я и ошибся. Не стоило возвращать ему память…" ЧИП подошёл вплотную к окну, положил на него ладони, и начал вглядываться в Винда, который так по-прежнему и висел в воздухе. Юноша постарался улыбнуться, но жалкой вышла эта улыбка, он произнёс: — Здравствуйте, ЧИП; так вы вспомнили, кто вы такой, на самом деле? — О, да, я вспомнил! — голос ЧИПА громом пронёсся в воздухе, заскрежетал разом со многих сторон. Это был совсем не человеческий голос, от этого голоса Винда бросило в дрожь. Тем ни менее, юноша пробормотал: — Тогда вы, ЧИП, должны вернуться в Вашу империю Ой-Чип-Он и навести там порядок… Губы ЧИПА раздвинулись в непомерно широкой улыбке, из-под них выбилась чернота, и он произнёс негромко: — О, я знаю, что мне делать дальше… ЧИП положил ладони на окно, и по стеклу побежали многочисленные трещины, стекло затрещало. Винд едва успел написать в Многомирье: — Наз..! — т. е. «назад», как стекло лопнуло сотней мелких и острых, смертоносных осколков. Если бы Крылов не успел отнести тело Винда назад, то юноша был бы изранен этим стеклом, а так только один осколок расцарапал ему щеку. ЧИП вырвался из окна, но полетел не вниз, как полагалось обычному человеку, а вперёд. Вокруг ЧИПА клубилась, змеями извивалась чернота, и один из этих стягов ударил Винда по его единственной руке; юношу развернуло, метнуло сначала вверх, затем — вниз; закрутило на месте… В воздухе ещё звенел леденистый, безжалостный смех ЧИПА, а его уже не было видно; он поднялся над крышей стоявшего поблизости дома, и полетел прочь… Кстати, в некоторых освещённых окнах стояли фигуры людей; они смотрели, но о чём они думали, во что верили — этого Винд не знал и не хотел знать. Зато он написал на ладони Эльрике: "ЧИП улетел. Возвращается к проходу, меж мирами. Я тоже могу вернуться. На что девушка ответила: "Погоди. Мы должны спасти Яву". Винда понесло к мостовой, он едва не разбился о неё. Это в Многомирье Крылов спускался к зарослям, которые по прежнему вздрагивали. Из днища живого корабля выдвигались новые изумрудные нити, раздвигали ветви; Эльрика же кричала: — Ява, слышишь?! Мы можем улетать!! Давай, карабкайся вверх!! В просвете между ветвями сверкнуло чешуйчатое тело гигантской змеи. Примерно туда же тянулись и нити Крылова. А потом эти нити начали подниматься и сам Крылов полетел вверх. Оплетённое нитями, висело тело Явы. Если пантера и шевелилась, то очень слабо… Эльрика воскликнула: — Что случилось?! Неужели змея успела ужалить её?! Крылов ответил: — Если бы её ужалила змея, то твоя Ява была бы обречена, но у неё ещё есть шанс выжить. Смотри внимательнее… И теперь, когда нити Крылова подняли Яву достаточно высоко, Эльрика заметила, что из тела пантеры торчат зеленоватые дротики. Девушка потянулась было, чтобы эти дротики извлечь, но Крылов предупредил её: — Не прикасайся! Они отравленные! — Но ведь ты сможешь излечить её? — Постараюсь, — молвил корабль. И нити подняли Яву ещё выше, прямо на палубу. Деревья затрещали, и из них вырвалась, стрелой метнулась в небо, вслед за кораблём змея. Она взвилась на целую сотню метров, почти дотянулась до Эльрики, но затем упала, поломала деревья. Винд же оказался высоко над крышами домов; уже недалеко было до плотных туч, из которых летели редкие снежинки. На такой высоте неустанно дул пронизывающий, ледяной ветер. Юноша закашлялся и написал: "Я совсем замёрз! Ниже! Скорее! О-о-о!!" Эльрика ответила ему: "Терпи! Нам здесь тоже не сладко!" Но всё же попросила Крылова, чтобы он, по возможности, опустился ниже. Что и было исполнено… Теперь они летели над миром джунглей, прочь от жилища громадной змеи, а Винд нёсся над крышами московских домов и сильно мёрз. Причём холод, который пробирал его, чувствовала и Эльрика в Многомирье — холодной была его ладонь, а тело дрожало. Девушка писала: "Скоро это должно закончится. Ты уж потерпи. Ведь мы же знаем обратную дорогу" Но всё же Винду пришлось бы совсем плохо (он уже и кашлять начал), если бы со стороны не приблизилась к нему златопёрая Аша. Вот её появлению юноша действительно обрадовался, закричал: — Как хорошо, что ты здесь!! Теперь эта чудесная птица летела рядом с ним, а в исходящем от неё тепле Винд чувствовал себя не так уж и плохо. …Мир джунглей остался позади, и теперь Крылов приближался к миру Ован-Тульбук. Эльрика крикнула: — Ну, как там Ява? — Мне удалось высосать яд, который проник в её тело, но сейчас её сердце не бьётся. — Неужели она погибла?! — Ещё есть надежда. — А кто пускал в её эти стрелы? — Обитатели джунглей. Больше ничего конкретного сказать не могу… — Какие они мерзкие создания. — Ну, на самом-то деле, и их можно понять. Вот прилетели мы, растревожили их древнее зловещее божество, которое дремало в храме. — Это змею-то? — Да. И теперь, когда мы улетели, змея вымещает свою ярость на них. — Так им и надо! — А мне их жалко, — молвил Крылов. Совсем замёрзший, пускающий из носа сопли и кашляющий Винд опустился на бережку того небольшого, окружённого деревьями озерца, возле которого начались его злоключения в ином мире, в городе Москве. Поблизости, за деревьями, возвышались, сияли электрическим светом дома, там же, по улице иногда проезжали машины, спешили по своим делам люди, но возле озерца, вроде бы, никого не было… Или Винду только вначале показалось, что там никого нет. Ему уже не надо было сообщать в Многомирье, куда поворачивать, потому что они возвращались по старому маршруту, и находились возле чёрного холма в мире Ован-Тульбук. И Винд и Эльрика надеялись, что ЧИП, покинув Москву, пробил дверь меж мирами. И вот Винд увидел, что дерево, которое росло над дверью, теперь повалено. Это было очень старое, не одну сотню лет росшее на этом месте дерево, а переломилось оно возле самых корней, рухнуло на озеро и проломило сковывавший его лёд. Винд подлел вплотную, и обнаружил, что дверь на прежнем месте, запертая; ну, разве что несколько незначительных царапин появилось на ней — всё, что мог сделать ЧИП. Винд начал было писать об этом Эльрике, но тут услышал рядом с собой шипенье. Пронзительно вскрикнула и умолкла Аша, исходящий из неё золотистый свет хотя и не померк полностью, но стал значительно более слабым. Оглянувшись, Винд увидел ЧИПА. Тот схватил Ашу и сжимал её в своей клубящейся мраком ручище. Больше птица не двигалась. — Что ты натворил?! — выкрикнул Винд. — Мне нужно её перо, — проговорил ЧИП. И он безжалостным, сильным рывком лишил Ашу сразу нескольких перьев. — Не трожь её! — негодовал Винд. — Я её уже тронул. Мне ничего не мешает свернуть этой птахе шею, но, странное дело, я испытываю к тебе нечто вроде благодарности, и исполню твою мольбу… Наверное, слишком долго я пробыл я в человеческом теле. Но ты вернул мне память. Я — император! И я возвращаюсь… — Я верил, что ты — хороший, справедливый император, — молвил Винд. — Я думал, что ты, вернувшись, будешь творить добро. Иначе — не помогал бы тебе. ЧИП расхохотался, и хохот был ещё более холодным, чем окружавший их воздух. Вокруг рта его клубилась тьма. Он проговорил: — О, ты совершенно правильно верил, маленький человечек… Тут ЧИП сильно дёрнул пальто, которое и так уже едва держалось на Винде, в результате чего юноша (а точнее, его предплечье и рука) остался без одежды. ЧИП ещё посмеялся, и сказал: — О-о, да я вижу, ты настоящий герой; в таком усечённом состоянии, добрался до меня… — Отпусти Ашу! Твои прикосновения отнимают у неё силы! — требовал Винд. И в самом деле — чем дольше Аша находилась в руках ЧИПА, тем слабее становился исходивший от неё свет. ЧИП отбросил птицу, и вдруг вцепился в уже расцарапанную стеклом щёку Винда. Тот вскрикнул от нестерпимого холода, а в его висках начала пульсировать настойчивая боль. Сердце билось то чрезмерно часто, то почти затухало. И все эти напасти происходили из-за прикосновения ЧИПА. Непроглядно чёрные, нечеловеческие, чуждые всему живому глаза оказались прямо перед ним. Винд чувствовал как уходят из него последние силы, как бьёт его крупная дрожь, но уже не мог ответить на вопрос Эльрике. А она выводила на его ладони: "Что там происходит? Ты стал совсем холодным! Почему ты так трясёшься? Почему не отвечаешь?! Винд!" Юноша только простонал: — Не убивай меня… А ЧИП ответил: — Я действительно мог бы убить тебя; раздавить, как таракана, которых много водилось в моей человеческой квартирке, но, как сказал — чувствую благодарность за спасение. И я дарую тебе жизнь. И, если мы ещё встретимся, то и во второй раз оставлю тебя живым. Но в третий раз пощады не жди… А сейчас… ЧИП сильнее надавил на недавно зажившую царапину, и из неё выступили несколько капель крови. Затем ЧИП отпустил Винда, и тот упал бы, если бы в ином мире его тело не поддерживала Эльрика. ЧИП сделал несколько стремительно крутящих движений ладонями, в результате чего образовалась вращающаяся сфера из ледяного мрака. В эту сферу он метнул и кровь Винда, и золотое перо Аши, и кору дерева, и снег, и ещё что-то, собранное им до того, как Винд появился возле озерца. Затем этот тёмный император начал распевным, тягучим голосом выговаривать совершенно незнакомые Винду слова. Но всё же Винд догадывался, что это — заклятье. Усилился ветер, и кругом стало ещё темнее; снег вздымался от сугробов, взвивался к небу, крутился в вихрях. Ветви деревьев скрипели, изгибались, начинали трещать, сбрасывали с себя лёд и, ломаясь, либо падали вниз, либо разлетались в стороны. Внутри сферы всё перемешалось, засияло то сиреневым, то белёсым светом. Затем сфера остановилась. ЧИП сильно ударил по ней кулаком, и сфера раскололась. Из неё вырвалась молния и ударила в дверцу. Снег вокруг неё тут же растаял, промёрзшее дерево вспыхнуло, а дверца накалялась — стала сначала красной, затем — побелела. ЧИП беспрерывно выкрикивал заклятья, и молния не исчезала — продолжала разрывать дверь. А Эльрика всё надавливала на ладонь Винда: "Что там?! Ты живой?! Почему дверь накаляется?!" Винд смог ответить: "Здесь ЧИП" Эльрика сказала Крылову: — Винд пишет, что там, рядом с ним, ЧИП. А сам Винд такой холодный! Он с трудом отвечает мне. Может, поднять его? Корабль, который всё это время нависал над девушкой, приподнял её и Винда на несколько метров. Соответственно, Винд на Земле оказался висящим над ЧИПОМ. Дверца накалилась и сияла так ярко, что её можно было увидеть не только возле этого озерца, но и в городе. А затем дверца лопнула. Несколько раскалённых капель попали в ЧИПА. Обычный человек получил бы увечья или даже погиб, но проснувшийся дух ЧИПА уничтожил его прежнее человеческое тело, и поэтому он поглотил эти раскалённые капли без всякого вреда Затем ЧИП преобразился в тёмный вихрь и, полня воздух оглушительным хохотом, вырвался в Многомирье. Винда понесло в сторону, он врезался в одно из уцелевших деревьев и запястье Эльрики вырвалось из его руки. Винд уже не мог найти её запястье. И, последнее что увидел, это — стремительно приближающаяся стена многоэтажного дома. Там, за стеклянными окнами, горел электрический свет, там проводили свою обычную жизнь люди, и не могли предположить, какие драматические события происходили поблизости от них. Винд попытался представить, каково им будет, когда разобьётся окно и в комнату влетит его голова, предплечье и рука. Удастся ли объяснить, что остаток его тела — в Многомирье?.. Нет — он уже не в состоянии был ничего объяснять. Винд просто потерял сознание… |
|
|