"Хоббит, или Туда и обратно" - читать интересную книгу автора (Толкиен Джон Рональд Руэл)

Глава 15. Сбор в облаках.

А теперь, мы вернемся к Бильбо и гномам. Целую ночь один из них нес вахту, но когда наступило утро, они не услышали и не увидели никаких признаков опасности. Но птицы сбились в куда более плотные стаи. Стаи летели с юга; и вороны, которые до сих пор жили около Горы, кружили и кричали над ней непрерывно.

- Происходит что-то странное, - сказал Форин. Пришло время для осенних миграций; эти скворцы и стаи зябликов, которые всегда селятся на земле; и множество падальщиков издалека, так, словно у подножья случилась битва.

Внезапно Бильбо указал:

- Это же тот старый дрозд! – закричал он. Он, кажется, спасся бегством, когда Смог рушил склон горы, однако не думаю, что также поступили и улитки!

Действительно, старый дрозд был там, и как указывал Бильбо, он подлетел к ним и чистил перья поблизости. И тогда, он встряхнул крыльями и запел, свесив голову на одну сторону, словно прислушиваясь; и снова пел и снова слушал.

- Я думаю он пытается что-то нам сказать, - произнес Бильбо (по сути, он ничего подобного не делал) и кажется старина крайне возбужден.

- Мне бы хотелось, чтобы он был вороном! – сказал Балин.

- А я думал тебе они не нравятся! Кажется, ты их очень смущался, когда мы проходили этой тропой прежде.

- Так то были ворОны! Мерзкие и подозрительно выглядящие твари, к тому же изрядно грубые. Вы должны были слышать те отвратительные имена, что они выкрикивали нам в спины. Но вОроны другие. Между ними и людьми Фрора была большая дружба, и они часто доставляли нам тайные вести и были вознаграждаемы теми блестящими безделушками, что часто можно отыскать в их гнездах.

- Они живут множество лет и память их длинная, а мудрость передается детям. Я знавал много вОронов гор, в дни, когда я сам жил в стране гномов. Это высота была однажды названа Вороний холм, потому что здесь жила одна мудрая и знаменитая чета, старый Карк и его жена, поселившиеся здесь, прямо над комнатой стражи. Но не думаю, что эта древняя порода сохранилась до сей поры.

Не раньше, чем они окончили беседу, старый дрозд издал заливистый вопль и улетел.

- Мы не понимает его, однако я уверен, что он понимает нас, - сказал Балин. – Посматривайте по сторонам!

Вскоре послышался шум крыльев, и старый дрозд вернулся с еще более ветхо выглядящей птицей. Она была почти слепа, летала с трудом и верхушка ее головы была голая. Это был очень старый ворон немалого размера. Он тяжеловато спикировал перед ними, медленно взмахивая крыльями и запрыгал к Форину.

- О Форин, сын Фрейна и Балин, сын Фандина, - прокаркал он (и Бильбо понимал, что он говорит, поскольку это был обычный, не птичий язык). – Я Роек, сын Карка. Карк умер, но вам он был некогда хорошо известен. Прошла не одна сотня лет, с тех пор, как я вылупился из яйца, но я не могу забыть, что говорит мне отец. Сейчас я глава больших воронов Горы. Нас всего несколько, но мы помним короля, что был давно. Большинство моего народа разлетелись вокруг, некоторые с добрыми вестями на юг – некоторые к вам, а некоторые, не думайте, что с такими хорошими.

- Теперь, птицы снова собираются обратно к Горе и в Долину с Юга, Запада и Востока, по мере того, как весть о смерти Смога ширится и ширится.

- Умер? Умер?! – вскричали гномы. – Умер! Тогда страх наш напрасен и сокровище наше! И с тем они начали подпрыгивать и приплясывать от радости.

- Да, умер, - подтвердил Роек. – Дрозд, пусть его перья никогда не опадут, видел его смерть и мы верим ему. Он видел его падение в битве с людьми Эсгарота три дня назад, на восходе луны.

Прошло некоторое время, пока Форин призвал гномов успокоиться и выслушать остальные новости. Наконец, когда он пересказал всю историю битвы, он продолжил:

- Много радости, Форин Океншильд Ты должен вернуться к своим сокровищам; все богатство ваше – в данный момент. Но многие, не считая птиц, подбираются ближе. Новость о смерти стража распространилась далеко и обширно, а легенда о богатстве Фрора, не исчезла за долгие век; многие будут стремиться разделить ваш выигрыш. Уже сейчас в пути множество эльфов, а с ними падальщики, в надежде на кровавую бойню. Люди озера, ропщут, что их беды – дело рук гномов; они потеряли дом, многие погибли, а Смог уничтожил город. Они очень пылко думают, что получат часть вашего сокровища, будете ли вы живы или мертвы.

- Вы сами должны избрать свой курс, но тринадцать, это очень маленький остаток великого народа Дюринов, что некогда поселились здесь, а сейчас рассеяны по миру. Если вы выслушаете мой совет, вам не следует доверять Владыке озерного люда, а скорее тому, чей выстрел сразил дракона. Его имя Бард и он потомок Гириона, племени Долины; он мрачный человек, но честный. Вы снова увидите мир среди гномов, людей и эльфов после долгого разъединения; но это будет стоить вам золота. Я все сказал.

Тогда Форин первый взорвался от гнева:

- Наши благодарности, Роек сын Карка. Ты и твои люди не будут забыты. Но ни толики нашего золота не достанется ворам и не будет вынесено насильно, пока мы живы. Если вы желаете нашей большей признательности, принесите вести о тех, кто стягивается к горе. Также я прошу тебя, если есть среди вас молодой и быстрый на крыло, пошлите вестников к нашей родне в горы севера, с западной и восточной стороны, и скажите им о нашем бедственном положении. Но мчитесь особенно к моему кузину Дейну в Стальные холмы: у него множество хорошо вооруженных людей и жилища, недалеко от этого места. Попросите его поспешить!

- Я не сказал, был ли совет плох или хорош, - проскрипел Роек, - но я сделаю все, что возможно. С этим он медленно улетел.

- А теперь назад к Горе! – воскликнул Форин. – Мы не можем терять ни мгновенья!

- И ни пожевать ни халвы, ни печенья! – вторил Бильбо, всегда практиковавшийся в рифмах. Во всяком случае, он думал, что приключение окончено со смертью дракона, в чем он, собственно говоря, сильно заблуждался, и что он может выделить большую часть своей доли ради мирного завершения всех этих дел.

- К Горе! – завопили остальные, словно бы и не слышали его, и обратно он потопал с ними.

Поскольку вы уже слышали о некоторых случившихся событиях, вы увидите, что у гномов было еще в запасе несколько дней. Они исследовали пещеры еще раз и нашли, как и ожидали, что только Передние врата оставались открытыми; все остальные (исключая конечно маленькую потайную дверь), были разрушены или заблокированы Смогом и от них не осталось ни малейшего видимого признака. Поэтому, они начали тяжелую работу по укреплению главного входа и переделыванию дороги, которая вела от него. Также были найдены в обилии инструменты, которые в старые времена использовали горняки, добытчики и строители; и в таких работах гномы были очень умелые.

По мере их работы, вороны постоянно доставляли новости. Таким способом они узнали, что эльфийский король свернул в сторону Озера и у них есть время перевести дух. До сей поры, лучшее, что они услышали, что три пони убежали и одичав, бродят далеко по берегам Бегущей реки, вблизи того места, где они оставили остаток своих запасов. Пока остальные занимались своей работой, Фили и Кили, ведомые воронами, были посланы отловить пони и принести назад все, что смогут.

Прошло четыре дня и за это время они узнали, что объединенные силы озерных людей и эльфов спешили к Горе. Но сейчас их надежды были куда весомее; пищи было припасено на несколько недель – в основном крэма – и конечно, они очень устали от него, но крэм был намного лучше, чем ничего и вскоре, ворота были заделаны стеной из прямоугольных камней, сложенных насухо, но очень толстых и до самого верха проема. В стенах были бойницы, через которые можно было смотреть (или стрелять), но не войти. Они выбирались туда или обратно по лестницам и затягивали материалы на веревках. Для вытекающего потока они соорудили под новой стеной маленькую арку, но вблизи входа они изменили узкое ложе, которое разлилось широкой лужей от горной стены до вершины водопада, посредством которого вода уходила в Долину. Приблизиться к вратам стало возможным кроме как вплавь, вдоль узкого гребня утеса. Пони они довели только до вершины ступеней над старым мостом и разгрузив их, они отправили их обратно к хозяевам, без седоков к югу.

Пришла ночь, когда неожиданно возникло множество света, словно от огней или факелов на юге, в Долине перед ними.

- Пришли! – прокомментировал Балин. – И лагерь их велик. Они, должно быть, вошли в долину под покровом сумерек, по обоим берегам реки.

Эту ночь гномы спали мало. Утро еще только нарождалось, когда они увидели приближающуюся компанию. Из-за своей стены, они наблюдали, как компания достигла верха долины и медленно потянулась вверх. Очень скоро, они увидели двух озерных людей, вооруженных как на войну, а с ними эльфийских лучников. Через пару минут, передние взобрались по поваленным камням и показались у вершины водопада; для них было большой неожиданностью узреть перед собой затон и Врата, заделанные нововозведенной стеной.

Пока они стояли и разговаривали, указывая друг на друга, Форин закричал:

- Вы кто такие, кто пришли, словно на войну к вратам Форина сына Фрейна, Короля подгорья и чего вам надо?

На это они ничего не ответили. Некоторые быстро повернули обратно, а остальные, после пристального разглядывания Ворот и препон, вскоре последовали за ними. В этот день лагерь пришел в движение и расположился прямо между отрогов Горы. Отгулы гуляли по камням от их голосов и песен, когда в течение дня они ничего не делали. Так же был звук эльфийских арф и дивная музыка и когда эхо доносило отголоски игры до гномов, казалось холодный воздух теплел, и они обоняли слабый аромат лесных цветов, распускающихся весной.

Тогда Бильбо осознал страстное желание бежать из темной крепости, спуститься вниз и предаться веселью и пиру перед огнями. Некоторые из молодых гномов тоже почувствовали это желание в сердцах, и они бормотали что-то на тему, что все равно они падут, и они могут приветствовать пришедших, как друзей; но Форин сердито нахмурился.

Тогда сами гномы притащили четыре арфы и инструменты, взятые из сокровищницы, и стали играть, дабы смягчить дурное настроение, но конечно их песня не могла сравниться с эльфийской и была скорее похожа на песню, что они пели прежде, в норе хоббита:

…. Эта песня кажется подняла Форину настроение и он заулыбался снова и стал довольнее; начав прикидывать расстояние до Стальных холмов и как долго Дейн мог добираться до Одинокой Горы, если он выступит сразу, как только получит весть. Но Бильбо пал духом и от песни и от разговора: это все звучало крайне воинственно.

Рано на следующее утро, была примечена группа копейщиков, пересекающих реку и продвигавшихся к долине. Они несли зеленый стяг эльфийского короля и синее знамя Озера и двигались они до тех пор, пока не встали прямо перед стеной у Ворот.

Тогда Форин окликнул их горомко:

- Кто вы, что пришли вооруженные и готовые к войне к Вратам Форина, сына Форейна, Короля подгорья? На этот раз ему ответили.

Вперед выступил высокий человек, темноволосый и мрачный лицом, который выкрикнул:

- Салют Форин! Почему ты оградил себя, подобно вору в его норе? Мы не враги и рады, что ты жив, вопреки нашему ожиданию. Мы пришли, не ожидая увидеть кого-либо проживающего здесь; а теперь, коли мы встретились, есть дельце, требующее переговоров и совета.

- Кто ты и о чем ты собрался переговариваться?

- Я Бард и моей рукой убит дракон, а ваше сокровище лишилось стража. Какой мне тут интерес, спросишь ты? Прежде всего, я прямой потомок рода Гириона из Долины и в вашем схроне смешаны богатство этих залов и города, что был разграблен Смогом. Это ли не дело, о котором я могу говорить? Далее, в последней битве, Смог порушил жилища людей Эсгарота, а я еще и слуга их Владыки. Я говорю и за него тоже и спрашиваю, волнует ли вас печаль и горе его людей. Они помогли вам в вашем несчастье, а взамен получили только руины, хотя вне сомнения, непредсказуемо.

Это были хорошие и честные слова, особенно сказанные гордо и мрачно; и Бильбо подумал, что Форин признает их правоту. Он, конечно, не ожидал, что кто-либо вспомнит, что это именно он открыл слабое место дракона; и об этом никто и не вспомнил. Но также он не взял в расчет силу золота, которое дракон так долго высиживал, ни души гномов. Долгие часы в прошлые дни Форин провел в своей сокровищнице и это довлело над ним. Форин охотился в основном за Вещим камнем, хотя и держал на примете множество других прекрасных вещей, лежащих там, о которых гласили старые легенды о труде и горе его народа.

- Ты привел свой худший довод последним и в самом неподходящем месте, - ответил Форин. – К сокровищу моего народа, люди не имеют никакого отношения, поскольку Смог, который украл его у нас также взял наши жизни и дома. Сокровище было ни его, и благодаря его злым делам оно быть может пополнилось частично. Оплату за вещи и помощь, которые мы получили от людей озера, мы щедро возместим - в свое время. Но мы ничего не отдадим, даже стоимость булки под угрозой силы. До тех пор, пока вооруженные воины стоят у наших дверей, мы рассматриваем их как воров и недругов.

- И мне еще интересно узнать, какую часть сокровища ты бы отделил нашей родне, найдя золото без охраны, а нас убитыми.

- Это пустой вопрос, - ответил Бард. – Однако вы не мертвы, а мы не воры. А кроме того, богатый может сжалиться вне всякого права, над нуждающимися, которые оказали ему помощь тогда, когда он в этом нуждался. И до сих пор, остальные мои требования остались без ответа.

- Как я уже говорил, я не собираюсь ни о чем разговаривать с вооруженными людьми подле моих ворот. И особенно мне не о чем говорить, с людьми короля эльфов, о котором я могу вспомнить крайне мало хорошего. В этом разговоре им не место. Пусть проваливают, пока наши стрелы не полетели! И, если ты захочешь поговорить со мной снова, отправь эльфийское войско обратно в их леса, а когда вернешься, сложи оружие, перед тем, как подойдешь к порогу.

- Король эльфов мой друг и он пришел на помощь людям озера в их беде, хотя не попросил ничего, кроме дружбы, - ответил Бард. – Мы даем тебе время обдумать свои слова. Призови на помощь всю свою мудрость, до того как мы вернемся. С этим он оставил остальных и направился назад в лагерь.

- Именем Эсгарота и Леса, - закричал один, - мы говорим с Форином, сыном Фрейна Океншильда, называющего себя королем подгорья и мы просим его хорошенько обдумать сделанные ему предложения или да объявлен он будет врагом. Он, по меньшей мере, выделит одну двенадцатую часть сокровища Барду, поразившему дракона и как наследство Гириона. От этой части, Бард выделит контрибуцию за помощь Эсгарота; но если Форин желает мира и чести с землями вокруг, как было в старые времена, он должен выделить что-нибудь еще от себя самого, ради комфорта людей озера.

На это Форин натянул лук из рога и пустил в говорящего стрелу. Стрела попала и щит и дрожа, застряла там. - Вот таковой и будет мой ответ, - выкрикнул он. – Я объявляю Гору осажденной. Вы не уйдете отсюда, пока не возвестите на своей стороне мир и согласие. Мы не идем с оружием против вас, но мы оставим вам ваше золото. Можете съесть его, если сможете!

С этим, посланцы удалились, и гномы смогли обсудить сложившееся положение. Форин очень помрачнел и даже если бы они захотели, никто не посмел связать неудачу с ним; но казалось, что остальные разделяет его мысли – исключая, пожалуй, толстяка Бомбура, да еще Фили и Кили. Бильбо конечно не одобрял такой поворот событий. Он, как никогда еще пресытился Горой, а осажденной внутри нее, было не в его вкусе.

- Все это место пропахло драконом, - проворчал он про себя, - из-за чего я чувствую себя неважно. А крэм, начал просто застревать в глотке.