"Хоббит, или Туда и обратно" - читать интересную книгу автора (Толкиен Джон Рональд Руэл)

Глава 12. То, что находилось внутри.

Довольно долго гномы споря стояли перед дверью, пока наконец Форин не произнес: - Сейчас, настало время для нашего досточтимого мистера Беггинса, который показал себя хорошим товарищем в течение долгого пути, а также хоббитом полным отваги и разума, превосходящими его размер и, если я могу так сказать, привлек удачу, куда как превосходящую обычную – сейчас момент для него, исполнить работу, ради который он был включен в наш коллектив; сейчас время устремиться к его Награде!

Вы знакомы со стилем Форина в важные моменты, и я не стану приводить его речь целиком, ибо говорил он дольше. Это действительно было важное происшествие, но Бильбо чувствовал нетерпение. Сейчас он стал крайне фамильярным с Форином и знал, что его на это толкает:

- Если ты имеешь ввиду, что ты думаешь, будто это моя работа, войти в потаенный проход первым, о Форин, сын Океншильда, возможно твоя борода станет длиннее, чем когда-либо, - сказал он сердито, - скажи это немедленно и все порешится! Я могу и отказаться. Я вытащил тебя из двух переделок, которые с трудом вмещаются в заключенную сделку, посему, я полагаю, я уже заработал некоторое вознаграждение. Но «в третий раз плачу за всех», как говаривал мой батя, я не думаю, что откажусь. Возможно, я начал испытывать удачу куда более, чем в прошедшие дни – он имел ввиду весну, когда оставил дом, но казалось прошли века – но по любому, я войду, взгляну разок и покончим с этим. Кто пойдет со мной?

Он конечно не ожидал хора добровольцев, поэтому не был разочаровал. Фили и Кили выглядели смущенно и стояли на одной ноге, но предложений не донеслось и от остальных, не считая старого Балина, осмотрительного человека, который скорее любил хоббита. Он сказал, что по меньшей мере войдет в проход и возможно немного далее, для того, чтобы вызвать подмогу, если это окажется необходимым.

А что касается остальных, то можно было сказать следующее: они действительно собирались щедро заплатить за услуги Бильбо и взяли Бильбо выполнить за них грязную работу, но не собирались помогать, если он действительно мог сделать это; но все они собирались сделать все то, на что были способны, дабы возволить его из беды, если он войдет внутрь, будь то в случае троллей, как в начале путешествия, хотя тогда у них не было причины, быть ему в чем-то обязанным. Посему: гномы не были героями, но были считающим народом с великой идей о деньгах; некоторые хитры, вероломны и прочее, некоторые нет, но все же хорошим народцем, таким как Форин и компания, если вы конечно не ожидаете чего-то большего.

Звезды светили ему в спину, небо стало черным, когда хоббит вошел в дверь и заскользил внутрь Горы. Это не был вход гоблинов и не грубая пещера лесных эльфов. Это был ход, сотворенный гномами на вершине их богатства и мастерства: прямой как линейка, гладко тесаный пол и ровные стороны, убегающий с мягким, никогда не изменяющимся наклоном – к некому отдаленному концу в черноте внизу.

Спустя немного, Балин пожелал Бильбо удачи и остановился там, где он мог видеть бледные очертания двери и за счет хитрого эха туннеля, слышать шепчущие голоса остальных. Тогда хоббит надел кольцо, ориентируясь по отражениям и производя не более звуков, чем возможно хоббиту, он бесшумно заскользил вниз, вниз и вниз в темноту. Он трепетал от страха, но лицо его было твердым и суровым. Он уже не был тем хоббитом, что покинул долину без носового платка. Он не имел платка уже столетья. Он освободил кинжал их ножен, затянул пояс и пошел.

- Ну, вот ты и тут, наконец, Бильбо Беггинс, - сказал он про себя. – Ты идешь и направляешь стопы прямо туда, как на ночной вечеринке и ты готов выйти и заплатить за это! Мой дорогой, дурнем ты был, да так им и остался! – сказал часть Тука в нем. – Я совершенно не смогу использовать охраняемые драконом сокровища и есть большой шанс и вовсе остаться здесь вечно, если только я не проснусь и не найду, что этот ужасный тоннель есть мой главный коридор дома!

Конечно, он не проснулся, но продолжал идти и идти, пока последние признаки двери не исчезли позади. Он снова был один. Вскоре он осознал, что начал чувствовать тепло. – Что это за жар, который я смогу увидеть спустившись ниже? – думал он.

Он был. Спускаясь ниже, он рос и рос, пока не оставил все сомнения насчет себя. Это был красный свет, уверенно становившийся все краснее и краснее. Также, в тоннеле стало без сомнения жарко. Клочки дыма взмывали вверх и проплывали мимо него и он начал потеть. Звук начал пульсировать в его ушах, вроде бурления закипающего большого горшка, смешанный с урчанием огромного кота. Он возрос до безошибочного шума некого большого животного, храпящего во сне там, внизу, в красном пылании перед ним.

Он лежал там, огромный, красно-золотой дракон, скорее всего спящий: пыхтение исходило из его ноздрей и пасти, но его огонь в дремоте, вырывался слабо. Под ним, под всеми его конечностями и гигантским скрученным хвостом, по обе стороны его, распростершегося вдоль невидимого пола, лежали бесчисленные груды драгоценных вещей, обработанного и сырого золота, бесценных камней, серебра, отливавшего краснотой в красном же свете.

Смог лежал, обернутый крыльями подобно неизмеримой летучей мыши, частично обволоченный дымом с одной стороны так, что хоббит мог видеть его низ и вытянутый бледный живот, инкрустированный драгоценностями и кусками золота по всей его длине на дорогом ложе. Позади, где стены смыкались, неясно виднелись кольчуги, шлемы и секиры, подвешенные мечи и копья: и там же выстроенные в ряд стояли огромные кувшины и сосуды наполненные сокровищами, которые трудно было угадать.

Сказать, что дыхание Бильбо пресеклось, значит не сказать ничего. Не было слов выразить его ошеломление, с той поры, как Люди изменили язык, которому они обучились у эльфов в дни, когда мир был чудесен. Бильбо слышал сказки и песни о драконах прежде, но величие, жажда, слава такого сокровища, никогда не доходили до его дома. Его сердце было заполнено и пронзено очарованием и страстным желанием гномов: и он смотрел бездвижно, почти забыл о чудовищном страже, на золото, вне цены и счета.

Он смотрел на все это казалось век, прежде чем пошел, помимо воли от тени двери по полу, к ближайшей куче сокровища. Над ним громоздился спящий дракон, страшная угроза даже во сне. Он ухватил большой кубок с двумя ручками, настолько тяжелый, насколько он мог нести и бросил один устрашенный взгляд вверх. Смог пошевелил крылом, выпустил когти, звук его храпа изменился на несколько нот.

Тогда Бильбо потек прочь. Но дракон не проснулся – в этот раз – перевалившись в другие, алчные и жестокие сны, лежа здесь, в украденном зале, пока маленький хоббит с трудом пробирался вверх по долгому тоннелю. Его сердце лупило в груди, ноги тряслись более, чем когда он шел вниз, но он все равно сжимал свой кубок, а его внутренний голос ликовал: «Я это сделал! Это я покажу им. Куда больше бакалейщик, чем грабитель! Так, мы не услышим более об этом!

Но он не сделал этого. Балин был вне себя от радости, увидев хоббита снова, и возликовал. Он подхватил Бильбо и вытащил на открытый воздух. Была середина ночи и тучи покрывали звезды, но Бильбо лежал с закрытыми глазами, задыхаясь и получая громадное наслаждения от чистого воздуха, с трудом осознавая возбуждение гномов или как они хвалят его или хлопают по спине и прилагают себя и все свои поколения семей к его услугам.

Гномы все еще передавали кубок из рук в руки и гомонили возбужденно о восстановлении своего богатства, когда неожиданно, мощный рокочущий донесся из-под горы, словно старый вулкан, который пробудился и собирается извергнуться вновь. Дверь позади них начала закрываться и была блокирована камнем, но по длинному тоннелю загуляло ужасное эхо, порожденное там, в глубине, а мычание и топанье заставило землю дрожать.

Гномы сразу забыли свое хвастовство и в испуге уселись наземь. Смог все еще заставлял считаться с собой. Не следовало пренебрегать в расчетах живом драконом, если вы живете поблизости с ним. Драконы, как правило, не могут толком распорядится своим богатством, но, как правило, знают о нем все, особенно после длительного обладания оным; и Смог не был исключением. Он перешел от беспокойного сна (в котором воин, хотя и незначительного размера, однако обеспеченный отличным мечом и огромной храбростью, фигурировал в неприятной роли) в полудрему, а потом и вовсе проснулся. В его пещере витал странный дух. Откуда могла появиться воздушная тяга в такой маленькой пещерке? Он никогда не чувствовал себя спокойным по этому поводу и хотя она была крайне мала, он посмотрел на это с подозрением и подумал, почему он никогда не заделывал ее. Позднее, ему померещилось, что он уловил смутное эхо стучащего звука сверху, который долетал сюда вниз до его логова. Он зашевелился, вытянул шею и принюхался. И в этот момент не обнаружил кубка!

Ворье!!! Жги! Бей! Этих мыслей не возникало у него со времени его первого посещения Горы! Его ярость вне описания – сорт гнева, который можно наблюдать лишь у богатых людей, которые внезапно теряют то, чем никогда не пользовались и не хотели. Из пасти его вырвался огонь, пещеру заволокло дымом и он потряс основания Горы. Он напрасно совал голову в маленький проход и тогда, извернув все свое длинное тело и ревя как подземный гром, он рванул из своего логова через большой ход, вне огромных проходов горного дворца и вверх к Передним вратам.

Охотиться по всей горе, пока он не поймает ворюгу, не порвет и не растопчет, было его единственной мыслью. Он вынесся через Врата: вода забурлила свистящим потоком и он взмыл вверх, ослепительно блеснув в воздухе и водворился на вершине горы в потоке зеленого и алого пламени. Гномы услышали страшный шум его полета и скорчились за стенами их травянистой террасы, спрятались за валунами, надеясь избежать жутких глаз охотящегося дракона.

Возможно, там бы они все были убиты, если бы Бильбо не закричал снова. «Быстро! Быстро! Дверь! Тоннель! Там оставаться нехорошо!

Пробужденные его воплем, они прокрались внутрь тоннеля, когда Бифур издал крик:

- Мой кузен! Бомбур и Бофур – мы забыли про них, они внизу в аллее!

- Они будут убиты и пони тоже и все нашим запасам конец, - простонали остальные. – Мы ничего не сможем сделать.

- Чушь! – заявил Форин, восстанавливая свой статус. – Мы не можем оставить их. Наружу мистер Беггинс и Балин, и вы Фили и Кили и дракон не получит никого из нас. Вы, остальные, где веревки? Быстро!

Возможно, это был самый худший момент из всех, что когда либо случались. Жуткие звуки гнева Смога гуляли по полостям в камне; и в любой миг он мог обратить взор вниз или пролететь поблизости и увидеть их, вблизи опасного утеса, безумно тянущих веревки. Вверх втащили Бофура. Туда же попал и Бомбур, задыхаясь и сопя, ибо веревка трещала, после чего все были в безопасности. Вверх же втащили инструменты и тюки с запасами, и тогда гроза нависла над ними.

Пришел звук полета. Красных свет вспыхнул точками на неподвижных скалах. Прибыл дракон.

У них было очень мало времени убраться в ход, волоча за собой тюки, когда Смог налетел с севера, плеснул огнем по склонам горы, молоча по воздуху крыльями с шумом урагана. Его дыхание колыхало траву перед дверью, проникало через щели и опаляло их, залегших в укрытии. Порхающий огонь прыгнув вверх и черные каменные тени затанцевали. Темнота упала, когда он прошел снова. Пони завизжали в ужасе, оборвали привязи и разбежались. Дракон кинулся их преследовать и пропал.

- Это конец для бедных животных! – сказал Форин. – Никто не убежит от Смога, если он заметил вас. Мы здесь и здесь нам и следует оставаться, если конечно никому не пришло в голову линять мили по открытому пространству к реке, со Смогом на хвосте!

Это была не суть приятная мысль. Они пробрались глубже в тоннель и там залегли дрожа, хотя было тепло и сухо, пока бледный рассвет не высветил щель двери. Снова и снова, как и ночью, они слышали приближающийся и удаляющийся и затихающий рев, охотящегося над горными склонами дракона.

Он догадывался по пони и по остаткам лагеря, что люди пришли с реки и озера и забрались на склон горы из долины, где стояли пони; но дверь избежала его ищущего взора и небольшая, высокостенная бухточка убереглась от неистового пламени. Он долго и напрасно охотился, пока рассвет не остудил его гнев, и он вернулся на свое золотое ложе – собраться с новыми силами. Он не мог забыть или простить вора и даже если тысячи лет обратят его в тлеющий камень, он все равно должен дождаться. Медленно и тихо он пробрался в свое логово и полузакрыл глаза.

Когда наступило утро, страх гномов начал спадать. Они поняли, что опасность такого рода непобедима при подобном страже, однако было не хорошо сдаться и окончить свой путь. Они не могут убраться прямо сейчас, о чем Форин и говорил. Пони были убиты или потеряны и им следовало прождать некоторое время, пока Смог не успокоится на своем ложе достаточно для того, чтобы они посмели проделать весь путь на ногах. К счастью, они сохранили достаточно своих историй и вполне могли коротать время.

Они долго говорили о том, что могло бы быть сделано, но не могли придумать способа устранить Смога – который всегда был слабым звеном в их планах, на что Бильбо имел склонность указывать. Тогда, как было свойственно этому народцу, они запутались и начали ворчать на хоббита, пеняя ему на то, что так поначалу порадовало их: за то, что принес кубок и вызвал ярость Смога так рано.

- А что еще вы думаете должен делать вор? – спросил Бильбо сердито. – Я не нанимался убивать дракона, это работа воина, но подвязывался украсть сокровище. Я положил неплохое начало. Вы ожидаете, что я отправлюсь обратно с целой ордой родственников Фрора на спине? Если эта чушь мне и предлагается, я должен сказать следующее. Вам следовало нанять пять сотен ворюг, вместо одного. Я уверен, это займет большую часть средств вашего деда, но не рассчитывайте, что вы получите большую часть вашего богатства только благодаря мне. Мне потребуются сотни лет, дабы вытащить все это наверх, даже будь я столь же велик как Смог и приручен, как кролик.

После этого гномы, конечно, попросили прощения.

- А как по-твоему, что нас следует делать, мистер Беггинс? – спросил Форин вежливо.

- В этот момент у меня нет идеи – если ты имеешь ввиду перетаскивания сокровища. Это очевидно потребует очередной удачи или избавления от Смога. Уничтожение дракона – это далеко не мой профиль, но полагаю об этом стоит подумать. Лично я на это не надеюсь вовсе и вообще, предпочел бы находиться в безопасности дома.

- Даже не думай об этом! Что нам делать сейчас?

- Ну, если вы действительно хотите моего совета, то лучше всего не делать ничего и оставаться тут. Днем, мы без сомнения сможем безопасно вылезти наружу, глотнуть воздуха. Возможно, спустя время, один или двое выбранных, вернуться на склад к реке и пополнят наши запасы. Но именно сейчас, каждый должен быть хорошо запрятан в тоннеле к ночи.

- Сейчас, у меня предложение. Я надену кольцо и спущусь вниз в самый полдень – когда Смог должен дремать и посмотрю, что он есть. Возможно, это к чему-то приведет. «Каждый гад имеет слабое место», как поговаривал мой отец, хотя я уверен, это было не из личного опыта.

Гномы приняли предложение с радостью. Теперь уже они все зауважали коротышку Бильбо. Сейчас, он действительно стал вожаком в их приключении. Он стал строить планы и предлагать собственные идеи. Когда полдень наступил, он изготовился ко второму странствию внутрь. Это конечно ему не нравилось, но сейчас он уже знал, более-менее, что находиться перед ним. Знай он больше о драконах и их хитростях, он был бы более напуган и менее питал надежду, застать его спящим.

Светило солнце, когда он выступил, но в тоннеле было темно, словно ночью. Свет от двери, почти закрытой, быстро завял по мере его продвижения. Он крался так тихо, что мог соревноваться с ходом дыма и он начинал гордится собой за то, как он становится ближе к задней двери. Все, что он видел, был слабый огонь.

- Старый Смог устал и заснул, - подумал он. – Он не видит и не слышит меня. Молодец Бильбо! Он забыл или никогда не знал о драконовом обонянии. Так же был еще факт, что дракон держит глаза полуоткрытыми, когда спит, ибо драконы подозрительны.

Смог определенно выглядел спящим, почти темным и мертвым, выпуская при сопении облачко невидимого пара, когда Бильбо выглянул из хода еще раз. Он сделал шаг по полу, когда внезапно уловил тонкий и пронзающий красный луч, из-под полуприкрытых век Смога. Он только притворялся спящим! Он смотрел на выход из тоннеля! В спешке, Бильбо шагнул обратно и поблагодарил судьбу за кольцо. И тогда Смог заговорил.

- Ладно, ворюга! И чую тебя! Я слышу твое дыхание. Выходи! Помоги себе снова, здесь в обилии запасов!

Однако Бильбо не был уж не настолько не осведомлен, чтобы попасться на удочку дракона и если Смог думал заманить его поближе так просто, ему придется разочароваться.

- Нет, спасибо, о Смог ужасный! – ответил он. – Пожалуй сейчас я не пойду за подарками. Я только хотел взглянуть на тебя и убедиться, что ты действительно столь громаден, как говорят истории. Я им, не верил.

- Убедился теперь? – спросил дракон, немного польщенный, хотя и не поверил ни единому слову.

- Песни и сказки несколько преуменьшают действительность, о Смог величайший и Губительный! – отозвался Бильбо.

- У тебя хорошие манеры для вора и лжеца, - сказал дракон. – Ты знаешь мое имя, но я никогда не знал тебя раньше. Кто ты и откуда ты пришел, если я могу спросить?

- Можешь! Я пришел из-под холма и под и над холмами лежал мой путь. И по воздуху я прошел незримым!

- В это я верю, - заявил дракон, - но по этому трудно определить твое обычное имя.

- Я искатель ключа к загадке, паутинорез, жалящая муха. Я вытащил счастливый номер.

- Очаровательные титулы, - усмехнулся дракон. – Но счастливые номера выпадают не всегда.

- Я тот, кто замуровал своих друзей живыми и затопил их в воде и провел их невредимыми от воды.

- А это не звучит так правдоподобно, - снова усмехнулся дракон.

- Я, друг медведей и гость орлов. Я, владелец кольца и носитель удачи; а также наездник на бочонке, - добавил Бильбо, начиная забавляться игрой в загадки.

- Так-то лучше! – сказал Смог. – Но не позволяй своему воображению перегонять тебя!

В таком духе и следует разговаривать с драконом, если бы не хотите раскрыть собственное имя (что мудро) и не хотите разозлить его упрямым отказом (что еще более мудро). Ни один дракон не устоит перед очарованием загадок и не потратит время, пытаясь их разгадать. Тут было достаточно, чего Смог разгадать не мог вовсе (хотя я подозреваю, вы сможете, ибо знаете о приключениях Бильбо, на которые он ссылается), но он считал себя достаточно сообразительным и внутри заклокотал от злости.

- Я думал так прошлой ночью, - улыбнулся он про себя. – Озерные люди, со своими делишками по торговле бочонками, они, или я - ящерица. Я не был внизу уже пару веков, но это вскоре измениться!

- Очень хорошо, наездник на бочонке, - сказал он вслух. – Быть может «бочонок» - это имя пони, а может и нет, хотя они достаточно толстые. Ты можешь путешествовать незримым, но тебе доступны не все дороги. Позволь довести до твоего сведения, что прошлой ночью я съел шесть пони и доберусь до всех остальных. После такой отличной пиши, я дам тебе неплохой совет: не имей дел с гномами больше, чем простирается твоя подозрительность.

- Гномы! – сказал Бильбо, стараясь прикинуться удивленным.

- Не спорь со мной! – оборвал Смог. – Я знаю запах (и вкус) гнома, как никто лучше. Не говори мне, что я съел пони гномов и не узнал об этом! Ты плохо кончишь, если связался с такими друзьями. Вороватый наездник на бочонке. Я не думаю, что ты вернешься обратно и расскажешь обо мне. Но он не сказал Бильбо, что был запах, который он не мог определить – запах хоббита; это было вне его опыта и сильно его озадачивало.

- Я предполагаю, ты получил хорошую награду за кубок, прошлой ночью? – продолжал он. – Признайся, разве нет? Вовсе ничего! Да, это на них похоже. И я думаю, они прятались снаружи, тогда как по твоей части осталась самая опасная работа, и ты сделал то, что сделал, когда я не смотрел – для них? И ты получишь хорошую долю? Не верь в это! Если ты уберешься живым, это будет для тебя большой удачей.

Бильбо начал чувствовать себя совсем не комфортно. Когда ищущий взор Смога, пытающийся вычленить его из тени пробегал по нему, он вздрагивал, и испытывал неодолимое желание сбежать, открыть себя и рассказать Смогу всю правду. По сути, он попадал, под завораживающее драконово заклятье. Но собрав мужество в пучок, он заговорил снова.

- Ты не знаешь всего, о Смог могучий, - заявил он. – Ни одно только золото привело нас сюда!

- Ха, ха! Ты сказал «нас», - просмеялся Смог. – Почему бы тебе не сказать «нас четырнадцать» и не покончить с этим. Мистер счастливый номер? Я рад слышать, что у тебя тут другое дело, кроме моего золота. В таком случае, ты вполне можешь хотя бы не тратить попусту свое время.

- Я не знаю, что случиться с тобой, даже если ты будешь красть золото часть за частью, сотни лет если не больше, ты же не унесешь его далеко? Ему ведь грош цена на склоне горы? В лесу? Не смеши меня! Ты никогда не думал, что будешь пойман? Четырнадцатая часть, я полагаю, или что-то около этого, такой был договор? Что насчет доставки? Чти насчет транспорта? Что насчет охраны и пошлин? И Смог громко рассмеялся. У него было злобное и жестокое сердце и он знал, что его догадки недалеки от истины, хотя он предполагал, что озерные люди были в планах, и что большая часть награбленного останется в городе на берегу, который в дни его молодости назывался Эсгарот.

В это трудно поверить, но несчастный Бильбо был действительно близок к тому, чтобы отступить. Давно, все его мысли и стремления были сосредоточены на Горе и поиске входа. Он никогда не думал, как сокровище будет вывозиться, никогда не думал, как после раздачи он доставит свою долю обратно, к Бегэнду Под Холмом.

Сейчас, страшные подозрения начали виться к его душе – что гномы забыли об этих важных деталях тоже или потихоньку посмеивались над ним в рукав? Вот такой эффект драконовой речи он испытал на себе. Бильбо конечно держался начеку, но Смог скорее передавливал авторитетом.

- Я говорю тебе, - произнес он в усилии сохранить лояльность своим друзьям и поддержать ее до конца, - что золото было вторично для нас. Мы пришли для Мести. О Смог, недосягаемо богатый, ты же должен понять, что твое богатство принесло тебе множество злобных врагов?

Тогда Смог рассмеялся и разметающий звук, который заставил Бильбо трястись на полу, пока там, далеко вверху, сбившиеся в кучу гномы вообразили, что для хоббита постиг внезапный и ужасный конец.

- Месть! – фыркнул он, и свет его глаз разлился от пола до потолка, подобно алой молнии. – Месть! Король горных подземелий умер и где его родня, что дерзнет на подобное? Гирион, Властелин Долины мертв, и я пожрал его людей, как волк в стаде овец, и где его сыны, те, что посмеют приблизится ко мне? Я убиваю где хочу и никто не смеет противиться мне. Я уложил воинов древности и подобным им уже нет в этом мире. Ныне, я стар, но силен! – Вор в тенях! – злорадствовал он. – Моя броня подобна мощным щитам, мои зубы – мечи, мои крылья – ураган, и мое дыхание – смерть!

- Я всегда полагал, - испуганно вспикнул Бильбо, - что драконы имеют мягкое пузо, особенно в месте ниже грудной клетки; но без сомнения и оно укреплено соответствующе.

Дракон резко оборвал свое хвастовство.

- Твоя информация устарела, - сказал он. – Я бронирован сверху и снизу железными листами и твердыми драгоценными камнями. Меня не пробьет ни одно лезвие.

- Я должен был догадаться об этом, - ответил Бильбо. - По правде, мало где найдется равный Лорду Смогу Неуязвимому. Как это значимо, владеть доспехом из отменных алмазов!

- Да, они редки и чудесны на самом деле, - сказал Смог, идиотски обрадованный. Он не знал, что хоббит уже успел отметить блеск его особенного доспеха в предыдущий визит и ему зудело подобраться ближе по собственным соображениям. Дракон перевернулся.

- Взгляни! – сказал он. – Что ты скажешь на это?

- Ослепительно чудесно! Совершенно! Без изъяна! Ошеломляюще! – восклицал Бильбо громко, но про себя думал:

- Старый дурень! Почему же присутствует брешь на левой стороне груди, не прикрытая, как улитка вне панциря!

После увиденного, мистером Беггинсом овладела идея смысться

- Я на самом деле не смею задерживать Ваше Величество дольше, - сказал он, - или удерживать вас от столь необходимого отдыха. Пони потребовали некоторого времени для поимки, с момента старта. И тоже необходимо для воров, - добавил он отдельной фразой и повернувшись назад, зашагал вверх по тоннелю.

Это было неосторожное замечание, ибо дракон выпустил струю пламени ему в след, и хотя он бежал достаточно быстро, все же недостаточно для того, чтобы чувствовать себя комфортно, когда ужасная голова Смога метнулась в отверстие хода. К счастью, дракон в таком положении не мог разинуть пасть, однако он выпустил огонь и дым из ноздрей и он был близок к потере сил и запинался слепо от боли и ужаса. Он был скорее обрадован собственной толковостью при разговоре со Смогом, но его ошибка в конце, вернула его в чувство.

- Никогда не смейся над живыми драконами, глупый Бильбо! – сказал он себе и это стало его любимой присказкой позднее, после чего превратилось в поговорку. – Ты еще далек от завершения этого тура, - добавил он и это достаточно походило на правду.

Полдень сменялся вечером, когда он снова вышел наружу и обессилено свалился на «порог». Гномы привели его в чувство и залечили ожоги, как смогли; но прошло немало времени, пока волосы на его спине, голове и пятках отросли заново: все было спалено и скучерявено до кожи. Между тем друзья вынесли Бильбо целый ворох одобрений, страстно интересуясь его историей, особенно желая знать, что вызвало столь жуткий шум и как Бильбо удалось бежать.

Однако хоббит был обеспокоен и встревожен, и вытянуть из него что-либо оказалось непросто. Обдумывая происшедшее сейчас, он жалел о многом, что сказал дракону и не стремился повторять это. Старый дрозд сидел на скале поблизости, склонив голову на одну сторону и внимательно слушая все, что говорилось. Это показывало, насколько Бильбо был взвинчен: он подобрал камень и швырнул в дрозда, который лишь вспорхнул в сторону и вернулся на место.

- Хренова птица! – заорал Бильбо свирепо. – Я думаю он подслушивает и вообще мне не нравиться как он выглядит!

- Оставь его! – велел Форин. – Дрозды дружественны и хороши – а это очень старая птица и возможно последняя, оставшаяся из древней породы, которая жила тут, прирученная моим отцом и дедом. Они были долгоживущей и волшебной расой и этот даже может быть одним их тех, что жили тогда, пару сотен лет назад, если не больше. Люди Долины научились понимать их язык и использовали их как посыльных к Озерным людям и куда еще.

- Н-да, донести новости до Озерного города было бы правильно, если он делал это прежде, - сказал Бильбо, - но полагаю люди, оставшиеся там, будут иметь большие проблемы и языком дроздов.

- Да что же случилось? Закричали гномы. – Рассказывай скорее.

Бильбо рассказал все как помнил, сознавшись в том, что дракон очень много понял из его загадок, сделав выводы о лагере и пони. «Я уверен, он знает, что мы прибыли из Озерного городаи получили оттуда помощь; и я сильно подозреваю, что его следующий ход будет сделан в том направлении. Я полагаю правильно, что я не сказал о наезднике на бочонке; ибо даже слепой кролик из этих мест подумает об Озерном народе.

- Так, так! Этому нельзя помочь и крайне трудно не оступиться в разговоре с драконом, о чем я всегда слышал, - сказал Балин, стремясь его успокоить. – Я думаю, ты вел себя очень хорошо, и если ты спросишь меня – ты узнал одну очень важную вещь, вернулся живым и это более из того, что могли сказать некоторые, кто говорили с подобным Смогу. Это может быть очень полезно и ценно, узнать о незакрытой точке на доспехе старого червяка.

Это переменило тему, и они начали обсуждать истории убийств драконов, сомнительные и мифические и различные виды ударов, джебов и подрезаний, а также различные навыки, устройства и уловки, с помощью которых все это производилось. Основный вывод был в том, что не так легко застать дракона спящим, как это звучит и попытка проткнуть и поразить спящего приведет к несчастью куда быстрее, что смелая лобовая атака. Все время, что они разговаривали, дрозд слушал, и когда наконец начали пробиваться первые звезды, он тихонько расправил крылья и улетел. И все время, что они говорили и тени удлинялись, Бильбо становился все несчастнее, а нехорошее предчувствие росло.

Наконец он прервал их.

- Я уверен, мы здесь вовсе не в безопасности, - сказал он, - и я не вижу смысла сидеть тут. Дракон иссушил все зелень, а скоро придет ночь и похолодает. Но я чувствую костями, что это место будет атаковано снова. Смог теперь знает, как я проник в зал и вы можете поверить, что он знает где другой конец тоннеля. Он размечет Гору по камешкам, если будет надо, дабы закрыть этот ход и мы будем раздавлены, что вероятно его устроит.

- Ты что-то очень мрачен, мистер Беггинс! – сказал Форин. – Почему Смог не блокировал нижний конец, если он стремился не допустить нас? Он не сделал этого или бы мы услышали его.

- Не знаю, не знаю – возможно потому что первый раз он хотел попытаться заманить меня снова, я полагаю, а сейчас возможно он отлеживается после ночной охоты или не хочет портить свое ложе – но я хочу, чтобы вы не возражали. Смог может прилететь в любую минуту и наша единственная надежда забраться в тоннель и закрыть дверь.

По видимому он так настаивал, что они наконец сделали как он сказал, хотя промедлив с закрытием двери – это выглядело отчаянной затеей и никто не знал, могут ли они открыть ее снова изнутри и мысль быть затворенными в месте, из которого только один ход в драконье логово им крепко не нравилась. Также все выглядело спокойным, что снаружи, что внутри. Поэтому они еще долго сидели у полуотворенной двери и разговаривали.

Разговор зашел о злых словах дракона касательно гномов. Бильбо хотелось бы никогда их не слышать или, по крайней мере, быть уверенным, что гномы были абсолютно честны, когда заявляли, что ничего не думали о том, что произойдет, когда сокровище будет обретено.

- Мы знали, что это будет рискованное предприятие, - сказал Форин, - и мы знаем это и сейчас; и когда мы победим, у нас будет время все это обдумать. Что касается твоей доли, мистер Беггинс, я уверен, что ты будешь более чем признателен и сможешь выбрать свою четырнадцатую часть, сразу, как мы что-либо поделим. Мне жаль, что ты так обеспокоен относительно транспорта и я понимаю, что трудности велики – земли не становятся менее дикими со временем, скорее наоборот – но мы сделаем для тебя все, что в наших силах и возьмем нашу часть, когда придет время. Верь мне или не верь, это как тебе нравиться!

От этого, разговор пошел о несметных запасах и о вещах, которых Форин и Балин вспоминали. Они думали, могли ли лежать до сих пор неповрежденными в зале внизу: копья, которые были сделаны для великой армии Короля Бладортина (который давно почил), каждое из которых имело наконечник тройной ковки и древки, обделанные золотом, но они ни разу не пытались это оценить; щиты, сделанные для давно умерших воинов; большой золотой кубок Фрора с двумя ручками, украшенный птицами и цветами, чьи глаза и лепестки были из драгоценностей; ожерелье Гилион, Властелина Долины, сделанное из пяти сотен изумрудов, зеленый как трава, которое он отдал за вооружение старшего сына на кольчугу, из сделанных гномами колец, которая никогда не делалась раньше, и выкованная из чистого серебра для мощи и тройной стали для крепости. Но чудеснее всего был огромных белый драгоценный камень, которые гномы отыскали под основанием горы, Сердце Горы, Вещий камень Фрейна.

- Вещий камень, вещий камень! – бормотал Форин в темноте, наполовину задремав, положив подбородок на колени. – Он был словно глобус из тысячи частичек; он сиял как серебро при свете костра, как вода на солнце, как снег под звездами, как дождь под Луной!

Но очарование запасов спало с Бильбо. Все время, что они говорили, он слушал лишь наполовину. Он сел максимально близко к двери, с одним ухом ловящим любой звук снаружи, а другим вычленяя эхо бормотания гномов, или любой шепот движения, приходящий далеко снизу.

Темнота густела, и он становился все более беспокойным.

- Закройте дверь! – попросил он их. – Я чую дракона костным мозгом. Мне нравится эта тишина внизу куда меньше, чем рев прошлой ночью. Закройте дверь, пока не поздно.

Что-то в его голосе передало гномам неприятное чувство. Форин медленно отряхнул сон и поднявшись, выбил камень, который заклинивал дверь. После чего они навалились на нее и она закрылась со щелчком. Ни следа замочной скважины не осталось внутри. Они были заперты в Горе!

Они сделали это не слишком рано. Они успели пройти некоторое расстояние вниз тоннеля, когда страшный удар шарахнул по склону Горы, словно тараном, сделанным из дуба и раскачанный великанами. Скала ухнула, стены затрещали и камни посыпались с потолка на их головы. Что случилось бы, если бы дверь была до сих пор открыта, сказать затрудняюсь. Они прошли еще дальше вглубь, довольные, что остались живыми, пока позади они слышали рев и грохот Смогова неистовства. Он крушил скалу на кусочки, сметая стену и утес своим огромным хвостом, до тех пор, пока их маленькая возвышенность лагеря, опаленная трава, камень дрозда, покрытые улитками стены, узкий гребень, не исчезло под грудой обломков и лавина разбитых камней не упала на утес в долине внизу.

Смог незаметно покинул свое логово, тихо поднялся в воздух и тяжело и медленно поплыл на восточную сторону Горы, рассчитывая поймать кого-то или что-то, и высматривая отверстие, через которое прошел вор. Этого распалило его гнев, когда он никого не нашел и не увидел ничего, хотя он действительно угадал, где отверстие должно быть.

После того, как он выпустил свой гнев, ему стало лучше и он подумал, что ему более нечего опасаться с этой стороны. И между тем, он думал о последующей мести. «Наездник на бочонке!», фыркал он. «Ты пришел от воды и сверху по течению, что несомненно. Я не знаю твоего запаха, но если ты не из тех людей с Озера, они тебе помогали. Они увидят меня и вспомнят, что настоящий Король подгорья!

Он распалился и полетел на юг, к Бегущей реке.