"Иван Иванович Зюзюкин. Из-за девчонки (Школьный роман) " - читать интересную книгу автора

- С труда? - глянул в расписание Валерий. - Не могу. Надо одну детальку
для поворотного круга выточить.
- А после уроков что делаешь? - не отступал Колюня.
- Домой пойду.
- Жаль. У меня есть идея: в киношку сходить...
- Во сколько?
- В четырнадцать пятьдесят. В Доме культуры.
- Не могу. В это время придет машина. С матерью баки грузить будем. А
что идет?...
- Лучше спроси, кто с нами пойдет! - Колюня придвинулся к нему поближе
и шепнул на ухо: - Твоя соседка!
- Без меня! - тотчас отпрянул и стал еще суровее Валерий.
- Ну, Коробок!
- Я же сказал: не могу. Баки грузить будем...
- Один раз в жизни о чем-то попросил! - тихо и с отчаянием простонал
Колюня.
- Ладно, - уступил, Валерий. - Но с одним условием: ты мне продашь
трубу. Тебе она все равно не нужна.
- Договорились! - Колюня признательно сжал его руку.
- Всю сумму не могу сразу. Отдам частями.
- О чем разговор?! - засмеялся Колюня. - И чтобы ты не передумал,
держи, паря, все три билета. Встречаемся у входа!...
Он так увлекся переговорами с Коробкиным, что не заметил, как в класс
со стопкой тетрадей вошла высокая, прямая, как штык, учительница литературы
и русского языка Наталья Георгиевна. Она с нарочито покорным видом ждала,
когда Рублев заметит ее присутствие.
- Я могу начинать урок? - вежливо осведомилась она у него.
- Аха... - не нашелся Колюня и прытко побежал на свое место.

РЕЧНОЙ РАК В РАЗРЕЗЕ

Ученик и учителя - это всегда целый роман. Пишется он долгие годы -
восемь, иногда десять лет подряд, и лишь в редких случаях развивается
бесконфликтно.
И еще - это роман без конца! Ты давно окончил школу, постарел и живешь
за тысячи верст от нее. А в твоей памяти она все такая же, какой была тогда.
Стоит все на том же месте, хотя ты точно знаешь, что ее снесли и построили
новую, вокруг нее по-прежнему шумят на ветру высокие тополя, над ней в
горячей синеве неба нескончаемо плывут белые облака твоего детства. И твои
учителя, не старея, не болея, не умирая (было бы ужасно, если бы в нашей
памяти происходило то же самое, что и в жизни, не правда ли?), их лица,
улыбки, глаза и даже страхи, вольно и невольно посеянные ими в наших
душах, - все живет, пока живешь ты...
И незачем мне, доказывая это, далеко ходить за примерами. Помнится,
учась в школе, я самостоятельно не решил почти ни одной математической
задачи - до того был туп и неупорен, и моя любовь к точным наукам
проявлялась лишь в том, что я стремился безошибочно списать у своего
товарища - тот в порядке обмена ценностями списывал у меня по другим
предметам. Не знаю, как сейчас чувствует себя этот товарищ, но мне, словно в
наказание за списывание, в среднем один раз в неделю снятся кошмарные