"Иван Иванович Зюзюкин. Из-за девчонки (Школьный роман) " - читать интересную книгу автора

- Вчера ты тоже говорила: завтра!...
- Я приносила, Оля, честное слово. Но она куда-то пропала...
- Последняя муха сезона! - истошно завопил Колюня. - Яркий
представитель семейства насекомых, отряда двукрылых! - Забавляя самого себя,
Колюня устроил аукцион. - Сто рублей! Кто даст больше? Сто рублей - раз, сто
рублей - два...
- ...и еще в этой книжке есть раздел про Венеру Милосскую как идеал
женской красоты, - делилась впечатлениями о прочитанном Малышева. -
Девчонки, ни в жизнь бы не поверила, что это про нее! Но я же своими глазами
читала!...
- Ну, Катя! - Света Зарецкая от нетерпения даже затопала ногами. - У
тебя одни междометия. А конкретно? Какой у нее был рост?
- Сейчас вспомню. Метр шестьдесят...
- Такая коротышка?! - не поверила ей высоченная староста класса Наташа
Спринсян. - У меня уже сейчас метр семьдесят семь...
- Сто рублей - десять!... Продано!
Эмму Гречкосей, толстушку и сластену, волновал другой параметр красоты
Венеры.
- В этом месте у нее было шестьдесят пять, - сообщила ей Катя.
- Ура! - возликовала Эмма. - У меня пока меньше!...
- Ничего, - осадила ее Света Зарецкая, - скоро догонишь и пере... - Тут
Света издала пронзительный крик и застыла с видом, будто ей за ворот бросили
голого гада. На самом деле брошена была полудохлая муха.
... Черт знает что! Девчонки превратились в злющих ведьм. Чокнутая
Зарецкая за муху кинулась на него, вцепилась руками в волосы и заставила
кланяться ей в ножки десять раз и столько же - извиняться. Три раза он
вполне чистосердечно попросил прощения. А чокнутая продолжала вместе с
волосами выдирать у него мозги и приговаривать: "Извиняйся и изменяйся!"
Спринсян и Гречкосей активно помогали ей. Одна Малышева сообразила, что это
жуть как больно, и прекратила пытку.
Разочарованный в жизни и в людях, с горящей от таски головой, он сел
рядом с Валерием Коробкиным. Будущий астрофизик всухомятку ел бутерброд с
вареной колбасой и листал какую-то книгу впечатляющей толщины. На его
половине парты, отделенной от другой росчерком красного карандаша (дело рук
Валерия), лежали клеммы, моточки проволоки тонкого сечения, конденсаторы,
похожие на значки, и прочее. Один конденсатор, самый красивый, Колюня тут же
без спроса прицепил к своей груди.
- К-когда я ем, я глух и нем? - деловито спросил он Коробкина. Но
ответа не получил. Тогда он съел у него бутерброд с сыром. (Валерий,
сглотнув слюну, продолжал листать книгу.) - История техники! Том
первый!... - забрал у него книгу Колюня и заахал: - Какую литературу читает
человек! Того и гляди, изобретет колесо, а если поднатужится, то и
велосипед.
- Ты подошел, чтобы это сказать? - сурово спросил Валерий.
- Совсем человек перестал понимать шутки!
- Я уже говорил: твоих шуток я не понимаю.
- Т-ты тоже не всегда афоризмами выражаешься. "Морду набью", "скот", -
напомнил ему Колюня про первосентябрьскую линейку. Красным карандашом
подправил кое-где стершуюся линию раздела парты. - Но я не злопамятный...
Сбежим с последнего?