"Борис Зубков, Евгений Муслин. Бунт" - читать интересную книгу автора

необъятной белой чаши глыбы подтаявшего ноздреватого сахара. Где-то в
напряженной памяти проснулся инстинкт жажды. Генри не нужно воды. Это он
знал твердо. И все же вековечный инстинкт жажды рисовал перед ним кубики
льда в запотевшем бокале, графины с водой, жестяные кружки, водопроводные
краны и снова кубики льда. Лед и вода...
Он хотел облизать губы, но они зашиты, чтобы порывы ветра не проникали
в остатки уже ненужных легких. Жажда бессмысленна. Что еще можно отнять у
него, если отнята простейшая радость утоления жажды?
Нет, кое-что осталось, кое-что...
Сегодня утром он проснулся радостный, он вспомнил во сне что-то
хорошее. Он понял, что все же обманул своих хозяев, обвел вокруг пальца,
подсунул им недоброкачественную деталь собственного тела. Он тихо
издевался над ними, еще не сбросив с себя дымку утреннего сна. Все это,
оттого что происходило в полусне, придавало слишком большое значение его
мелочной, в сущности, победе. Даже не победа, уловка. Он сумел сохранить
чисто человеческий дар - умение плакать. Можно плакать над своей судьбой и
радоваться плачу. Пусть это унизительное торжество, но слезы - привилегия
человека, машина не знает горькой влаги утрат и сожалений.
Когда Кейр вылез из-под нависшей ледяной глыбы, где он ночевал,
стряхнул колючий снег и проснулся окончательно, он понял, что его глубокое
торжество не стоило и ломаного гроша. Как мог забыть он подслушанный краем
уха спор! Тогда кто-то из хирургов настаивал на сохранении его слезных
желез. Другой голос возражал, доказывая, что глаза целесообразнее также
залить прозрачной пластмассой, тем более что Кейр страдает
дальнозоркостью, а пластмассе легко придать форму линз, компенсирующих
этот недостаток. Кейра быстро увели в другой кабинет - надо было снимать
очередную энцефалограмму... Итак, в споре победил первый, Кейру оставили
слезы. И он никого не обманул. И его никто не обманывал. Просто слезная
жидкость надежнее пластмассы. Вот и все...
А звери, плачут ли они? Черепаха, например, может плакать? Несколько
раз ему разрешали посещать террариум с подопытными животными. В качестве
развлечения. Его удивило, что звери ничем не пахнут. В цирке, за кулисами,
куда он проталкивался вместе с малышом, чтобы тот поглазел на крохотных
пони и слонов в ярких попонах, там всегда стоял пронзительный и тревожный
запах зверья. А здесь - стерильная свежесть. Он тяжело вдохнул в себя
воздух и... ничего не вдохнул, ничего не почувствовал, только ноздри,
затянутые пластиковой пленкой, вздрогнули по привычке. Забыл - смог
забыть! - что за него дышит Шар.
Да, черепаха плакала. Морская зеленая черепаха, старая и морщинистая, с
обкусанными ластами. Ее звали Чо-ка. А ласты ей обкусали рыбы, когда она
совершала заплыв в триста миль, стремясь достичь бухты Тортугеро. Тысячи
черепах, преодолевая пассаты и ураганы, плывут ежегодно издалека и
отовсюду к берегам черепашьей бухты, чтобы отложить яйца в черный песок
Тортугеро. Их зовет туда инстинкт, держать точный курс помогает крохотный
ориентирующий орган - магнитный компас, сотканный из живых клеток. Генри
породнили с Чо-ка. Ее заставили отдать Кейру этот компас. Пересадка
ориентирующего органа удалась, и в Генри вселили таким образом чуждый
человеку инстинкт магнитной ориентации...
...За несколько часов мертвого сна под ледяной глыбой все вокруг
изменилось. Серые облака порыжели, часть их отсекает теперь черная