"Е.Зубарев. 2012 Хроники смутного времени" - читать интересную книгу автора

процитировала она, недоуменно пожав острыми плечами.
Я хлопнул себя по лбу, кивнул и пошел на второй этаж, к своим первым на
гражданке отдельной душевой, кровати и туалету.
Там я с сожалением разделся, потом голый прошел в душ и мылся в нем не
меньше часа, наслаждаясь самим фактом безраздельного владения замкнутой от
всех площадью, где была горячая вода, мыло и чистые до хруста полотенца. И
где не было этих изнуряющих запахов
потных ног, преследующих меня все эти двадцать четыре месяца. "Пусть
моется тот, кому лень чесаться!" - помнится, советовал нам ротный, и он
вовсе не шутил.
Два года я, как умел, встречал воспеваемые уставом ВС РФ тяготы
воинской службы, хотя мой скромный вес не предполагал наличие удара
килограммов в двести, как хотелось бы. Зато мой цинизм и уверенность в своей
правоте делали меня смелым там, где трусили те самые пресловутые качки весом
под сто двадцать килограммов.
Меня в нашем батальоне, конечно, не боялись, зато уважали - и наглые
кавказцы, и вальяжные сибиряки, и простые до изумления кубанцы. Это помогло
выжить там, где погибали чемпионы юношеских соревнований по вольной борьбе -
ведь они умели бороться только на татами, по правилам и под присмотром
честного судьи. Поэтому они быстро сдавались, когда какой-нибудь наглый
Шамиль с десятком таких же наглых кунаков принимался бить их ночью, без
судьи и без правил.
А я выживал - потому что приходил к этому Шамилю тоже ночью, пусть
один, зато со своей циничной уверенностью, и, слегка придушив описавшегося с
ночного страху молодого человека, говорил ему:
- Я завтра снова приду и доделаю это. Если ты, урод, от меня не
отвянешь.
Таких эпизодов за годы службы у меня и было-то всего два, причем оба
взорвали мою психику в первые же месяцы. Один случился с тщедушным, ло
отчаянным дагестанцем, заправилой целого землячества таких же дерзких, как и
он сам, молодых людей, другой- с огромным, но тупым сибиряком, не меньшим
ублюдком, чем его кавказский антипод. Оба ублюдка, что интересно, "отвяли"
после первого же моего ночного визита. Но я знал - если бы не "отвяли", я бы
их действительно придушил. И они это тоже знали. Поэтому, собственно, и
"отвяли" - ведь ублюдки тоже хотят жить. Собственно, последнее открытие и
сделало меня уважаемым человеком в батальоне.
Но если бы в батальоне прознали про мою тщательно скрываемую слабость,
мне настал бы неминуемый конец - зная слабое место человека, вы можете
управлять им так, как считаете нужным.
Я не выносил запаха немытого тела - меня мутило от этого запаха так,
что я терял над собой всякий контроль. Однажды, еще будучи "солобоном", то
есть абсолютным парией в солдатской иерархии, я, сам от себя не ожидая,
ударил "деда" за то, что он швырнул в меня своей грязной портянкой. Потом я
с неделю по десять раз на дню мыл руки в ротном умывальнике, пытаясь забыть
жуткий запах грязи и унижения, но этот запах упрямо сопровождал все
последующие два года моей скучной казарменной жизни... А тот дед, кстати,
затем повесился в ротной каптерке - но вовсе не из-за моей отчаянной
выходки, а после письма с гражданки, в котором извещалось об измене
оставленной без присмотра подруги-пэтэушницы.
Так что сейчас я не просто мылся в гостиничном душе - я смывал с себя