"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

под мышкой появился портфель. Он имел-лид обыкновенного, хорошего, вполне
современного советского человека.
Знаток Москвы, которого он нашел, в Негорелом пересел к ним в купе.
Его достаточно пощипали в таможне, но ему удалось спрятать фотографический
аппарат, и москвич был счастлив, как ребенок, что обманул таможенных
работников. Приспособленец успел так расположить его к компании, что он
болтал без умолку, показывал всем спасенный от таможенников аппарат и на
все вопросы охотно давал подробнейшие ответы.
Капелов открыл чемодан, незаметно достал оттуда несколько баночек и
под видом угощения вином подлил москвичу жидкость, мгновенно развивающую
доверие и привязанность.
Жидкость действительно подействовала сразу. Через полчаса москвич
чувствовал себя как дома. Ему казалось, что более приятной компании он
никогда не видел. Он знакомился со всеми и всем говорил:
- Алексей Степанович Головкин. Очень приятно.
- Ну, какое впечатление производит Москва? - спросил Капелов. - Ведь
скоро мы будем в ней. Головкин ответил:
- О, Москва производит очень сложное впечатление. Только
ненаблюдательным людям Москва может показаться провинциальной и бедной
движением. Москва один из разбросаннейших городов и должна быть причислена
к типу наиболее трудных. Москва холмистая, велика, но еще не настолько,
чтобы освободиться от своей древней схемы. Кольцевая конструкция Москвы,
почти бесплановое нагромождение переулков, узость улиц и проездов - все это
чрезвычайно затрудняет движение, распыляет его и вызывает противоречивые
впечатления. Но все же о внешнем впечатлении, какое производит на свежего
человека Москва, больших споров нет. В конце концов, если не через два дня,
то через неделю она перестанет вам казаться тем, чем покажется вначале,
после сравнения с Европой. Гораздо труднее усвоить хоть в какой-нибудь мере
ее, так сказать, внутренний быт, ибо в этом отношении Москва сейчас вряд ли
не самый сложный город во всем мире. Тут нужно прямо сказать, что самые
опытные наблюдатели не в состоянии хоть сколько-нибудь толково разобраться.
Все переглянулись:
- Как говорит человек!
- А скажите, пожалуйста, оперетта в Москве хорошая? - спросил
Мотоцкий.
Капелов возмутился:
- Боже мой, какой вы пошляк!.. Да погодите же, что вы въехали с
опереттой? Дайте человеку сказать...
Мещанин замолчал. Чтобы замазать неловкость, Головкин корректно
продолжал:
- Да, конечно, есть и оперетта. В ней ставятся разные интересные
оперетки. Вообще, в Москве все есть.
- Но, говорят, - светским тоном, совершенно не смутившись от
оскорбления, продолжал Мотоцкий, покачивая головой и одновременно ногой,
заложенной на другую ногу, - в Москве почти нет уличной жизни? Жизнь,
говорят, очень серьезная?
- Да, Москва почти не знает уличной жизни в том смысле, в каком это
принято понимать в Париже, в Берлине, в других мировых центрах. В Москве
"некуда зайти", чтобы "посидеть". Есть рестораны или закусочные, но почти
нет кафе - этого чисто европейского института. В Москве не понимают, как