"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

товарищ Кумбецкий.
Все было благополучно. Поезд ушел, пробежал по Германии, по Польше и
благополучно доехал до советской границы.
У самой границы произошло маленькое происшествие; один из мещан, а
именно Лефруа, ни с кем не попрощавшись, выскочил из поезда на маленькой
станции и исчез. Испугался.
Но впечатления бегство мещанина ни на кого не произвело. Другой
мещанин, Мотоцкий, авторитетно сказал:
- Пустяки. Напрасно он бежал. Устроиться можно всюду. В конце концов,
всюду жизнь. Люди, любящие спокойствие, всегда найдут его. Я уверен, что в
Москве ничего страшного нет.
Но его никто не слушал. Приспособленец Сергей Петрович Ипатов
познакомился с замечательным человеком, который знал о Москве решительно
все. Он мог отвечать на всевозможные вопросы. Таким знанием Москвы старой и
новой, Москвы всех времен, в том числе и новой Москвы, редко кто обладал.
Для наших путешественников это был клад. Его даже нельзя было назвать живым
путеводителем - это было нечто значительно большее. Встреча с этим
человеком многое облегчила в трудном деле переезда филиала Мастерской
Человеков в СССР.
Очень легко ехать в страну, которую знаешь, о которой писали, быт и
нравы которой хоть сколько-нибудь известны. Но в Москве все новое, причем
это новое невероятно быстро стареет и заменяется еще более новым, почти
каждый месяц зачеркивает многое из предыдущего. Как все это узнать? То, что
пишут о быте Москвы, о ее нравах, о ее повседневной жизни - далеко не
верно. Об очерках иностранных путешественников и говорить нечего. В них
очень уж много неправильностей, кривотолков, благодушного, наивного вранья
или, что еще чаще, вранья злостного и сознательной клеветы.
Готовясь к отъезду, Капелов и Мурель многое перечитали из того, что
написано в СССР. В их бумажнике лежали вырезки, как поступать в том или
ином случае, но .все-таки послушать живого человека, который столько знает
о Москве, - это совсем другое дело.
О, такой человек - это действительно то, о чем даже нельзя было
мечтать. Какой молодец этот приспособленец! Кстати, как он изменился!
Он менялся буквально на глазах. Мимикрия была преобладающей его
чертой. Пока он ехал по Польше, у него изумительно получались шипящие и
свистящие звуки. Небольшие усики его чуть-чуть отросли и как-то по-польски
подымались у щек. Он бродил по всем вагонам, знал все порядки и устроил
скандал по такому поводу: пассажир третьего класса пошел обедать вместе с
пассажирами второго класса. Ипатов потрясал объявлением, в котором
говорилось, что пассажиры первого класса должны обедать в час, пассажиры
второго - в два часа, а третьего - в три часа.
- Вы должны помнить свое общество! - кричал он на человека в
полупотертом костюме, который, будучи пассажиром третьего класса, пошел
обедать с пассажирами второго. - Вы думаете, приятно смотреть на вашу
физиономию?! Что вы собой представляете? Вы бедный человек! Вы несчастный
неудачник! Вы должны знать свое место!
Когда же поезд тихо отошел от пограничной станции Столбцы к советской
пограничной станции Негорелое, приспособленец имел уже совсем другой вид.
Крахмальный воротничок исчез. На нем был простой синий костюм и голубая
рубашка. Волосы его были чуть-чуть растрепаны, нагловатые усики исчезли, а