"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

можно зайти в кафе, взять чашечку кофе и сидеть над ним час, два и три,
погружаясь в свои мысли, читая газету или разглядывая окружающих. За
границей кафе в большинстве случаев заменяет дом. В нем встречаются и по
делам, и для личного общения. В Москве же в последнее время даже дома не
принято встречаться. С каждым годом все меньше и меньше становится принятым
ходить друг к другу на квартиры. В огромном большинстве случаев все встречи
происходят в учреждении, на фабрике, на заводе. Конечно, деловые встречи.
Но и всякие иные тоже. Дело в том, что заводы, так же как и всякие
учреждения, обрастают клубами, столовыми, читальнями, библиотеками,
всевозможными кружками, комнатами для развлечений и специальными комнатами
отдыха, в которых запрещается громкий разговор. Все виды духовного общения
происходят тут же в учреждении, и даже театр тоже часто в том или ином виде
бывает при крупных предприятиях, заводах, казармах. В Москве, как и во всех
советских городах, учреждение живет большую часть суток. До 4-5 часов оно
выполняет свои деловые функции, а после начинается жизнь кружков, столовых,
клубов и так далее. У нас жизнь серьезна. Фланирование по улицам, конечно,
не культивируется. Но в то же время жизнь улицы тоже чрезвычайно богата.
Сколько у нас шествий, прогулок, парадов. Мы очень часто манифестируем или
демонстрируем, а просто уличных зевак, завсегдатаев и фланеров у нас
действительно мало. Это верно. Это у нас не прививается.
- А скажите, пожалуйста, как проходит день в Москве? - спросил
приспособленец. - Пожалуйста, расскажите подробно и последовательно.
Времени у нас достаточно, а тема очень интересная.
Головкин очень охотно начал:
- Ну, как вам сказать? Я вам буду рассказывать, а вы задавайте
вопросы. Ну, утро начинается, как обычно, как во всех крупных городах. Идут
рабочие на заводы и фабрики, начинает курсировать трамвай, разные обозы
двигаются и так далее. Несколько позже служащие высыпают из домов, толкутся
у трамваев, автобусов. Все, как обычно. Но зато внутри - и на фабриках и в
учреждениях - порядки не такие, как у вас в Европе!
О, нет! Дело поставлено совершенно иначе. Охрана труда, уважение к
каждому рабочему, каждому служащему. Никаких окриков, издевательств,
пуканья, подтягивания. Подтягивают друг друга по новым методам: при помощи
стенгазеты, различных видов соревнования, агитации, общественного давления.
Это - да. Но чтобы мастер орал на рабочего - о, это окончательно вышло из
обихода.
- Скажите, а службу получить легко?
- Смотря кому. Какая специальность. Что и как.
- Говорят, очень трудно. Надо иметь протекцию?
- Да, протекционизм у нас был развит и, конечно, сейчас еще полностью
далеко не изжит. Долго не могли его вытравить. Всеми способами протаскивали
"своих". Были, разумеется, всевозможные хитрости. Чего только не
выдумывали, чтобы устроить "своего человека"! Когда перемещали начальника,
то с ним переезжала в другое учреждение целая свита. Но сейчас это почти
искоренено, не скажу, чтобы совсем, но в значительной мере. Теперь очень
трудно стало устраивать "своих". Принимают служащих и рабочих только через
биржу труда. Правда, еще сейчас ухитряются обманывать биржу труда.
Хитростей раньше было много, но их становится все меньше и меньше. Сейчас
единственный способ протащить "своего" - это наделить его редкой
квалификацией, не имеющейся на бирже труда. Ясно, что его и пошлют при