"А.Ф.Зотов. Современная западная философия (Учебное пособие) " - читать интересную книгу автора

32

"вещь-в-себе" есть то, чего представить себе невозможно, поскольку ее
не схватывает никакая форма созерцания, не улавливает никакая категория (с
их помощью, напомню, осуществляется опосредованное, прежде всего научное,
познание: если угодно, воля - это пограничное понятие научного разума,
обозначающее то, чего наука понять не в состоянии. (В этой связи не мешает
вспомнить о научном детерминизме и панлогистском исключении
"безосновного" - случайного - в науке, построенной по образцу классической
механики.) Еще один шопенгауэровский образ: наука останавливается перед
закрытой дверью в Доме Природы, на которой начертано "Вход запрещен!" Но
то, что за этой дверью находится, есть как раз последнее основание явлений
природы, которое само основания уже не имеет. Это подлинная субстанция
бытия: бытие, не имеющее основания и не нуждающееся в основании для
собственного бытия; это то, что в традиционной философии называли
"субстанцией".

Таким образом, согласно Шопенгауэру, субстанция мира - это воля, X
явлений, которые мы в себе чувствуем как желания, нужду, стремления. Как
уже было сказано, у науки нет "ключа" к этой двери. Но он есть у каждого
живого человека. Этот "ключ" - не имперсональное обоснованное и
обосновывающее рассуждение: всякое "внешнее" отношение обосновывания здесь
отказывает; "ключ", открывающий перед нашим взором "вещь-в-себе", - это
наша плоть, наше собственное тело. В самом деле, разве оно не является для
каждого из нас самой реальной из "вещей"? На языке телесной жизни для нас
раскрывается то, что действительно, и при этом раскрывается само, не требуя
от нас никаких ухищрений, чтобы догадаться о его наличии на основании
каких-то внешних признаков.

Однако, когда Шопенгауэр говорит о "действительности" (или о
"реальности"), в этом всегда чувствуется какой-то оттенок презрения: ведь
язык жизни в самой жизни, как и самое телесность, общи человеку с
животными, с прочей "тварью"! В чистоте своей подлинное человеческое бытие
говорит только в искусстве, которое так же мало подчинено закону основания,
как и воля, и потому, при всей своей чувственной нагрузке, способно
освободиться от слепого давления жизни.

Жизнь отрицает себя самое - это каждый испытывал в страдании, в
болезни, в скуке, в отчаянии, в неудовлетворенности, в агрессии. Эти
феномены "бессознательного" Шопенгауэр представляет с почти фрейдовским
знанием предмета. Понятно, что наиболее свободна от низменной связи с
материей реальной жизни, согласно Шопенгауэру, музыка. Но освободительное
действие искусства "двусмысленно", ведь произведение искусства - не более
чем фрагмент бытия: по окончании возвышенного музыкального произведения
грубая жизнь наваливается на нас с новой силой.


33

Поскольку жизнь предстает как страдание, одним из важнейших этических