"Борис Зотов. Каяла" - читать интересную книгу автора

Подумай сам. Мы подскочили к ним под бок только потому, что за стрельбой им
нас не слышно было. Отстрелялись и теперь будут отдыхать, такая у них,
понимаешь, техника. По часам все. Взвод сейчас подойдет - они же его
услышат, развернут пулеметы, положат весь взвод, как пить дать, положат
ребят...
До Пересветова дошло - каков Рыженков, мог и так и эдак, а он выбрал
решение самое отчаянное. Студент глянул с почтением на старшего сержанта и
обомлел: на голове у него красовался древний боевой позолоченный шлем;
курчавилась черная густая бородка. Голос князя Игоря зазвучал в ушах
Пересветова:
- Говоришь, про меня в двадцатом веке пишут нехорошее? То с русскими на
половцев, то с половцами на русских, и, вообще, в жилах его течет половецкая
кровь. Все верно, да не так. Нет такого государя или князя на свете, чтобы
был чистокровный, как скаковой жеребец. Однако земля сильнее крови! Да, с
половцами я то воюю, то мирюсь, они соседи наши. С ними торгуем, через их
земли идут купцы к нам и от нас. Владимир Мономах девятнадцать раз с
половцами бился и девятнадцать раз чинил мир, и нам то завещал. Я сам своими
руками выдергивал половецкие стрелы из груди, я изрублен весь в сечах за
Русь...
Игорь говорил, а Пересветов силился вспомнить: были ли в средневековой
Европе короли и князья, что не отдавали своих дочерей в чужие земли, что
сами не женились на иностранках, что союзничали со своими ближними соседями
и не воевали с ними?
- Святослав Киевский, - гнул свое обиженный князь, - на брань выезжает со
своей челядью - каждый день разбивают ему красный шатер, заморские вина
льются рекой. Тьфу! А я сплю на попоне, укрываюсь звездами, под голову кладу
седло... Ем то же, что и воин, что и гридьба! Он с холма в сражениях рукой
водит, а я первый лезу в сечу, где копья гуще... за мной идут, мне верят
люди... Я каждую подпругу в полках проверяю сам... не я усобицы выдумал, все
страдаем от них!
Странноватый для современного уха напев Игоря затих, а затем Пересветов
услышал уже громкий шепот Рыженкова:
- Тю! Как провалился! Что такое: толкнул его, а у него глаза аж
закатились. Пошли скорей к нашим. Давай, давай!
Андриан Пересветов понял, что его забытье длилось не более нескольких
секунд. Рыженков накрыл голову фуражкой с синим околышком, и они скользнули
в густой траве назад. Сначала ползком, потом пригибаясь, а в зарослях на дне
балки - в рост.
- Шашки к бою, - прохрипел старший сержант, взлетел в седло, не касаясь
стремени, - за мной!
Немцы никак не ожидали атаки, да еще конной, с тыла: кто курил, кто
обтирал бумажными концами мины, готовя их к стрельбе. Два офицера уютно,
голова к голове, лежали под тентом из плащ-палатки и о чем-то беседовали.
Минометы стояли на позиции в круглых свежевырытых окопах, блестя на солнце
темно-зеленой эмалью. Дежурный пулемет был обращен дырчатым стволом на
север, и пулеметчик в летнем кителе с закатанными по локоть рукавами дремал,
уткнув голову в руки. Когда шестеро кавалеристов оказались в ста метрах от
батареи, он повернул голову, и крайнее удивление выразилось на его лице.
Остальные немцы застыли на своих местах, словно актеры в немой сцене.
Сто метров идущая карьером строевая кавалерийская лошадь проходит меньше