"Борис Зотов. Каяла" - читать интересную книгу автора

- Доказательства! Почему? Докажите! - побледнел сын.
- Потому что я больше знаю - всю жизнь служу музе Клио, и я профессор, а
не желторотый студент!
При этих словах Андриан вскочил, будто получил пощечину. Отец встал
медленно и удалился в свой кабинет внешне успокоившийся.
Но когда включил настольную лампу, руки у него еще дрожали. Он сидел,
согнувшись, над ярко освещенной зеленой суконной лужайкой стола, и шахматные
фигурки прыгали у него пред глазами.
Партия "Атакинский против Дифферендарова" осталась неразобранной в тот
вечер.
Студен же после ссоры пошел спать, но только веретеном вертелся в
постели, сбивая простыни. Сон убегал от него. Перед глазами объемно,
озвучено и цветно возникали то картинки недавних споров об Игоре и его
походе, то неожиданно включался сам, будто въявь двенадцатый загадочный,
мучающий исследователей век...
- Вы возьмите в толк, что летописцы писали по указке сверху. Вот они
Святославу, брату моему, приписывали пленных в десять раз больше, а обо мне
и моем походе насочиняли, да встарь еще летописи правил игумен Выдубицкого
монастыря Сильвестр - правил, как того хотели киевские князья. А у меня со
Святославом, великим князем киевским, были натянутые отношения. Он желал
моими руками обезопасить от половцев днепровский путь, а мне было нужно
другое - очистить от половцев наш торговый путь - к Дону и Синему морю.
Святослав в феврале и марте мог бы идти к Дону, но не пошел. А почему? Не
захотел мне путь на Тмутаракань расчищать. Боялся - закачается пред ним
великий престол, если я верну себе законную мою дедину - Тмутаракань, и тем
усилюсь. Вот мне и пришлось воевать самому...
В жиденьком сумраке весенней ночи пораженный услышанным Андриан разглядел
зыбкую фигуру, лицо... Смоляные кудри свешивались на смелые светлые глаза,
чуть-чуть смугловат был незнакомец, имел усы и складно вьющуюся бородку.
"Так это же князь Игорь! - ахнул про себя студент. - Прямо будто из
оперы. Как я сразу не сообразил!"
Князь Игорь, как был - с мечом и в костюме по эскизу художника Федора
Федоровича Федоровского, приблизился, присел на край постели и заговорил
тихо и с угрозой:
- Ладно, в Ипатьевской летописи со мной обошлись все же вежливо, а
Лаврентьевский список и читать стыдно. Будто бы рать моя три дня на Сюурли
гуляла и праздновала. И все же ты скажи профессору - пусть почитает
внимательно. Правды не скрыть, нет... Там есть про то, как мы ходили к
Дону...
Часы тикали, стрелочка открутила ночные минуты. Утром, еще до занятий,
расстроенный Андриан поймал в институтском коридоре Пасынкова и рассказал
ему о крупной ссоре с отцом.
- Как жить под одной крышей с человеком, чуждым мне по взглядам и духу? -
ломающимся голосом спросил он.
Присели на подоконник.
- Горячку не пори, в амбицию не вламывайся, - увещевал
Пасынков. - Как говаривал Цицерон, не человек виноват, а эпоха. И
хлопаньем дверью ты не докажешь, что поход Игоря - дальний героический рейд,
а не мизерный пограничный набег... Вот вденем ногу в стремя - и айда в
степь, в экспедицию. Нужны точные данные! Знаешь, как хлещет полынь по