"В.Зорин(сост). Выше нас - одно море (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

Семнадцать лет плавает Василий Никитич на рыболовных судах. До того
сжился с морем, что и не понять: то ли море пахнет его потной рубахой, то ли
он сам пропитался его крутым морским духом.
На берегу Василий Никитич любит пожить с банькой, с пахнущими морозцем
простынями, с пухлыми блинами по воскресеньям. Потому и снимает комнатушку в
маленьком домике на тихой окраине у незамужней буфетчицы Любы. Дрогнет,
бывало, его одинокое сердце, когда увидит он на причале алый платок Любаши:
"Вот и меня встречают". Но настоящей радости от этих встреч не было. Любаша
прижималась щекой к плечу, зазывно смотрела в глаза:
- Ой, как я ждала-то вас, Василь Никитич! Глядючи в окошко, все
жданочки поела.
- В магазин бы надо. "Маленькую" прихватить, - угрюмо предлагал Василий
Никитич.
- Что вы, Василь Никитич! Есть у меня. В апельсиновых корочках, как вы
любите.
За столом, блестя глазами, просила раскрасневшаяся Любаша:
- Сказали бы вы ласковое словечко, Василь Никитич.
- Не знаю я их, Любаша.
- Ну хоть гляньте поприветней.
- Гляжу, как умею.
И плакала Любаша, ругая Авдотью:
- Всё она, змея подколодная... Муж у ней есть.
- Какой же он муж, если с другой живёт, - возражал Василий Никитич.
- Всё равно. Живой, значит - муж.
- Не муж он и не отец, а подлец распоследний.
И старая злость на Петьку Мазина снова оживала в его душе, и он жалел,
что так и не набил ему морду. Когда узнал, что Петька бросил Авдотью,
прибежал к ней и, хоть не порядок это - радоваться чужому горю, радовался.
Авдотья встретила холодно. С первых же слов от ворог поворот дала. Пряча в
прищуре глаз закипавшие слезы, спрашивала:
- Ты почему не женишься?
- Сама знаешь.
- По тому по самому и я век буду коротать одна. Вот с Васяткой.
И решил тогда Василий Никитич задать вопрос, давно его мучивший:
- Сына зачем Василием назвала?
- По тебе и назвала, - срывая бельё с верёвки, просто сказала
Авдотья, - редкий ты человек. А свататься всё равно ни к чему.
О своей тоске по Авдотье Василий Никитич никому и никогда не
рассказывал. Но пронырливая Любаша знала про всё на свете.
- Думаешь, нужна ей твоя преданность? - стучала она кулаком по столу. -
Плевала она на верность твою!
- Ей, может, и не нужна, - соглашался Василий Никитич. - Тут я с тобой
согласный и солидарный. Да мне она нужна, вот в чём гвоздь. Она, верность-то
эта, может, уважать мне самого себя помогает. Да и люди к верным-то больше,
чем к неверным, тянутся.
- Это ваша правда, - сникла Любаша.
- Ну и баста об этом, - подводил итог разговору Василий Никитич.
"Кильдин" обогнул скалу. Василий Никитич послюнявил пальцы и осторожно
придавил огонёк папиросы.
Щурясь от солнца, присматривался к зеленеющему невдалеке мыску и