"В.Зорин(сост). Выше нас - одно море (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

бессознательно и крепко тер ладонью горячий бугор мышц на груди: "Что ж это
я? Старею, что ли... Сердце-то, а?" И вдруг увидел: из-за толстого валуна
выскочила тоненькая фигурка. Сорвав кепку, Васятка изо всех сил махал
подходившему к причалу "Кильдину".
У Василия Никитича задрожали губы. Он сунул руку в карман, вытащил
папиросу. Не донеся до рта, гаркнул радостно, гулко, во всю грудь:
- Васятка-а, я ща-а-ас!

ИВАН ГОРШКОВ

матрос "Севрыбхолодфлота",
заочник Мурманского мореходного
училища.


[Image009]


ПЛАМЯ НАД ОКЕАНОМ

Ребята провожали его весело. Спели прощальную песню. Слова скоро
позабылись, но мелодия звучала ещё долго. Всю длинную дорогу до Мурманска.
Николай хорошо знал, зачем ехал в Заполярье. И на сколько. На год - не
больше. Заработать. А там видал он это море...
Мурманск встретил его неприветливо. Ветер резкий, колючий так и впился
в лицо. Пахло сельдью и рыбьим жиром. Лёгкое пальто не выдерживало атак
холодного ветра. Пальцы в перчатках коченели.
Посмотрев на часы, Николай зашагал по улице. Расспросив у встречных,
где отдел кадров тралового флота, поплутав между незнакомых домов, он нашёл
контору.
И вот первый рейс. И первый шторм. Боцман презрительно усмехнулся:
- Это байки...
Николаю же казалось, что рушится мир. Судно кренилось, рвалось вперёд,
откатывалось назад. Трещали переборки. А он пластом лежал на койке, ничего
не понимая, зелёный, как вода в океане.
Но всё проходит. Кончился и шторм. Николай научился ходить по
выскальзывающей из-под ног палубе, научился работать. Вот только планы,
задуманные ещё дома, дали трещину после первого рейса.
В тот день он зашёл в управление, получил деньги и отправился в
сберкассу. Вдруг кто-то окликнул Николая. Навстречу шёл Шавров, парень с его
судна. Слово за слово. И Шавров уговорил зайти в ресторан.
На следующее утро отчаянно болела голова, и печально похрустывали в
кармане остатки замечательного плана. "Ладно, будут еще рейсы", - успокаивал
себя Николай.
...Катит море холодные волны. Поёт бесконечную песню. То
могуче-величавую, то скорбную. И бегут дни, похожие друг на друга. И на
Лабрадоре, и на Джорджес-банке, и в Южной Атлантике. Везде волны, ветер и
работа.
А после первого рейса прошёл год. Год, отведённый для моря. В одну из
стоянок Николай получил телеграмму от деда: "Выезжай, заболела мать". В