"В.Зорин(сост). Выше нас - одно море (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

или с плавбазы хорошие фильмы и новые записи Окуджавы.
Таков краткий и весьма не полный перечень качеств, которые желательно
иметь каждому радисту. И тому, кто плавает "от бани до бани", и тому, кто
уходит на четыре месяца на Дальний Запад.
Алик ничего не знал об этом. Он вообще не собирался быть радистом, это
получилось как-то само собой.
В тот вечер Алик пришел домой и увидел всю семью, с прокурорскими
лицами сидевшую за обеденным столом. "Начинается" - грустно подумал Алик. Он
молча положил на диван скрипку и уселся, ожидая нападения.
- Правда, что тебя не приняли? - невинным голосом спросил папа.
- Да, - твердо ответил Алик. - Не приняли. Не сочли.
- Как это - не сочли? Я же звонил! В чём же дело?
Мнения разошлись. Папа всё время говорил, что он этого "так не
оставит", завтра же позвонит какому-то Столовскому, который знает, куда
позвонить, и всё уладит. Мама сказала, что Алик, конечно, никуда работать не
пойдёт. Он будет сидеть дома и "долбить" музыку. "Гений - это труд", -
ежеминутно повторяла она. "На любой работе ты испортишь пальцы". А дядя (он
приехал в командировку в Москву из Мурманска и спал в небольшом чулане на
раскладушке) сказал:
- Чего тебе год терять? Хочешь, устрою в школу радистов?
За столом поднялся ужасный шум. Но Алик улыбнулся. В первый раз за
много дней. Радистом? Ему вспомнились ялтинские белые пароходы, могучие
антенны, которые развешаны, как сети для ловли звёзд, представились синие
моря и пальмовые гавани. А музыкой можно заниматься и в море. Скрипка - не
рояль...
Алик кончил школу и попал на рыболовецкий траулер, который ходит "от
бани до бани" - ловить треску и палтус к острову Медвежьему, к Шпицбергену,
в Норвежский желоб или Копытовскую банку.
Встречала Алика вся команда. Вернее, не встречала, а смотрела на
него... Обгрызанное бортами разных судов толстое бревно причала. Хлипкий
помост на корабль. Пальмами не пахнет. Пахнет рыбой. Ребята покуривают на
палубе, свешиваются с верхнего мостика. И с других судов тоже смотрят.
Интересуются.
Алик некоторое время потоптался около сходней, потом спросил у
Самсонова. который прислонясь к мачте, покуривал в позиции живейшего
интереса:
- Мне, кажется, сюда... Это "Ташкент"?
- А вот видишь, - сказал Самсонов, - во-он большими буквами.
- Я новый радист.
- Вообще-то нам радист нужен... - проговорил Самсонов. Сказал он это не
то чтобы с издевкой, но была во всей его фигуре и в его интонации некая
недосказанная насмешка.
Алик вздохнул и, уже не ожидая ничего хорошего, шагнул на помост. В
одной руке чемодан, в другой - скрипка. Помост шаткий. Кач-кач. А под
помостом кусок моря, в котором преспокойненько можно утонуть. Чёрное-чёрное.
Только не то Чёрное, которое синее, а просто чёрное, как вакса. Алик прошёл
уже по всему помосту, до конца казался уже один шаг, как вдруг
поскользнулся, руками описал в воздухе невероятную кривую и грохнулся на
борт. На палубу посыпались листочки, выпорхнув из раскрывшегося чемодана,
некоторые прилипли к палубе, а некоторые, согласно всем законам теории