"Анатолий Знаменский. Завещанная река " - читать интересную книгу автора

людей..."

Кончили читать, и замер круг в нехорошей тишине. Каждый понимал, что
тут что ни слово, то беда великая. С новопришлых начнут, а после и до
старожилых казаков доберутся. Пойдет кровавая мала-куча, головы не снесешь.
А и возразить нечего, если указ от самого царя...
- Нету у нас таких! - взвизгнул на дальнем краю чей-то одинокий
голос. - Не про нас то писано-о!!
И сразу колыхнулся, взревел круг в тысячу голосов:
- Нету у нас беглых!
- С Дона выдачи не-е-ету-у!!
- Не-ту-у-у!!!
- Были, да разбежались беглые! В верховьях ищите!
- Не трогай казаков, бояре!
- Уезжайте с миром, не то...
Ревел и бесновался круг, атаман Максимов стучал булавой по бунчуку,
тишины добивался. А Зерщиков зацепил его под локоток, зашептал в самое ухо:
- Нехай орут, ты стольников-то спровадь в станицы! Нехай сами поглядят,
есть ли там беглые? Мозгуй, Лукьян! Не прошиби! - и глянули один на другого,
глаз в глаз, мимолетно...
Зерщиков длинными руками взмахнул, прокричал зычно:
- Послухай, честная станица, - атаман шапку ломит!
Свое, не междоусобное слово было сказано. Есаулы бросили наземь бараньи
шапки, положили перед атаманом бунчук, а Лукьян Максимов поднял его, как
атаману пристало. И разом угомонил круг, а заодно и московских послов умной
речью.
Пронесло в тот раз с Илюхиного подсказа. Уехали бояре-стольники искать
ветра в поле...
Пронесло ли?
Два года прошло с того дня, а уж ни Лукьяна, ни Кондрата Булавина в
живых нету, войско Донское кровью захлебнулось, и сам Илья Зерщиков,
сметливый атаман, в холодной яме сидит, а Тимоха Соколов, змей подколодный,
где-то за стенкой, по соседству. И в сквозное оконце с железными зазубринами
предвечерняя прохлада плывет. Но ни песен, ни криков веселых, ни
колокольного звона не слыхать, будто вымер Черкасск на-вовсе с царским
приездом.
А как оно дальше было, теперь лучше не вспоминать.
Ленивые стольники по станицам беглых не сыскали, а спустя время
прискакал из верхового Митякинского городка растрепанный казачишка с
обрубленным носом, сполох поднял:
- По всем верховым станицам и городкам князь Юрий Долгорукий с войском
идет! Не токо беглых, а и прирожденных казаков, кои при взятии Азова
отличились, в цепи кует, носы режет, на лоб каленое клеймо печатает!
Кончается, братцы, вольная жизнь на Тихом Дону!
Поехал Илья Зерщиков к атаману Максимову домой, совет держать. А там
уже Кондратий Булавин. Сидят обое, на стол облокотясь, и каждый темнее тучи,
думу думают.
Но про то нынче не вспоминать бы. Про то с темнотой сыск начнется...
Вот-вот замки загремят, ключи железные.
Пытки, може, и не будет, а кнута не миновать!