"Анатолий Павлович Злобин. Щедрый Акоп (очерк)" - читать интересную книгу автора

от недовольства им.
- Я тоже хочу... дайте мне... - я пытался догнать убегающую мысль, но
мысль стремилась вперед, не желая углубляться в себя.
- Как же так говоришь, Акоп? Художник не изменяет мир! Разве? Он
создает свои миры, в результате чего меняется сам, а вместе с ним меняется
весь мир.
- Оптимист доволен тем, что есть вокруг него. Он не видит недостатков.
- Не знаю, может быть, это слишком пессимистично, но я думаю, что
недостатки являются неотъемлемой частью нашей прекрасной действительности.
Без недостатков жизнь застынет.
- Значит, если у тебя плохая мастерская, темная и сырая - это так и
надо, да?
- При чем тут сырая мастерская? Мы говорим о проявлении духа...
- Дайте мне сказать... Скажите мне, о чем вы говорите...
Ученое интервью, задуманное по дороге к горным вершинам, грозило
превратиться в словесную сумятицу, набор фонем, хотя бы на таких двух
прекрасных языках, как армянский и русский. Требовалось срочное
вмешательство высших сил, способных привести нас в более членораздельное
состояние.
(Никогда не думал, что маэстро может быть столь зажигательно
темпераментным, вот откуда тревога его холстов? Но это так, в порядке
рабочей гипотезы.)
Какие высшие силы действуют в XX веке? Звонок телефона. Приход
почтальона с уведомлением о денежном переводе. Удар футбольного мяча в
лопнувшее окно. Чашечка кофе, опрокинувшаяся со звоном на подносе. Ничего
сверхъестественного, уверяю вас.
Автор вправе предписать героям любое из этих действующих средств. Я
выбираю телефонный звонок как статистически наиболее вероятный. Гражданин
свидетель, вы подтверждаете, что телефонный звонок действительно имел
место?
Дальше все просто. Телефон звонит, хозяин должен снять трубку. Мы
замолчали, так и не успев понять, отчего разгорячились. Маэстро Акоп
поговорил некоторое время, заполняя паузу. Надеюсь, второго телефонного
звонка мне не понадобится?
- Прошу задавать вопросы.
- Мы видим в вашей мастерской много предметов, изображенных на холсте.
Как вы избираете натуру и чем при этом руководствуетесь?
- Для своих новых натюрмортов я избираю такие предметы, которые, стоит
их только изобразить на полотне, словно отрицают само понятие натюрморта. К
примеру, брошенные на стол перчатки - это не только обреченные на
неподвижность вещи, но и находящиеся в действии одушевленные существа. В
них ощутимо желание сблизиться друг с другом, стремление к общению. То же
самое можно сказать и об инструментах. Клещи, кусачки, плоскогубцы лежат
иной раз таким образом, что хватательная их часть напоминает рот... Пальто
может валяться на стуле, что напомнит нам его владельца, выразит какие-то
чувства. Одежда стала такой неотъемлемой принадлежностью человека, что
кажется, она не создана им, а сама собой выросла на нем. Стало быть, если
возможно, как это показывает история искусства, изображая отдельные части
человеческого тела (голову, лицо, торс, руки), выразить испытываемые
человеком чувства, то почему же нельзя добиться того же с помощью одежды.