"Св.Иоанн Златоуст. О священстве" - читать интересную книгу автора

когда-нибудь не навлечь на себя великаго осмеяния и еще большаго вреда. Брат
от брата помогаем яко град тверд, и якоже основаное царство (Притч. XVIII,
19). Не разрывай же этого единения, не разрушай этого оплота. Непрестанно я
говорил тебе это и больше того, ничего не подозревая и считая тебя
совершенно здравым в отношении ко мне, и только от избытка чувств желая
предложить врачевание здравствующему; но я не знал, как оказывается, что
давал лекарство больному; и таким образом я несчастный ничего не достиг, и
не произошло для меня никакой пользы от такой заботливости. Ты вдруг отверг
все это и не подумал, что пустил меня, как ненагруженный корабль, в
безпредельное море, и не представил себе тех свирепых волн, с которыми
должно мне бороться. Если случится, что откуда-нибудь нападет на меня
клевета или осмеяние или другая какая обида и неприязнь (а это нередко
должно случаться), то к кому я тогда прибегну? Кому сообщу свое уныние? Кто
захочет помочь мне, отразить оскорбителей и заставить их не оскорблять
более, а меня утешит и подкрепит переносить непристойности других? Нет
никого, так как ты стал далеко от этой жестокой борьбы и не можешь даже
услышать моего голоса. Знаешь ли ты, сколь великое сделал ты зло? Признаешь
ли, по крайней мере после поражения, какой смертельный удар ты нанес мне? Но
оставим это; сделаннаго же невозможно исправить, и из безвыходнаго
положения - найти выход. Но что мы скажем посторонним? Чем будем защищаться
против их обвинений?
8. Златоуст. Будь спокоен, - отвечал я, - не только в этом я готов дать
отчет, но и в том, в чем ты прощаешь меня, постараюсь оправдаться, сколько
могу. И если угодно, с этого прежде всего начну свою защиту. Я был бы весьма
безразсуден и не благодарен, если бы, заботясь о мнении людей посторонних и
принимая все меры к прекращению их укоризн нам, не мог уверить в невинности
моей того, кто для меня любезнее всех, и кто столько щадит меня, что не
желает обвинять даже за то, в чем, по его словам, я виновен пред ним, и не
заботясь о себе, еще продолжает пещись о мне, - если бы показал более
невнимания в отношении к такому человеку, нежели сколько он показал
заботливости о мне. Итак, чем я оскорбил тебя? Отсюда я намерен пуститься в
море защиты. Тем ли, что употребил хитрость пред тобою и скрыл мое
намерение? Но это служило к пользе и твоей, когда ты обманулся, и тех,
которым посредством укрывательства я выдал тебя. Если укрывательство во всех
отношениях есть зло и никогда нельзя употреблять его даже на пользу, то я
готов принять наказание, какое тебе угодно, или лучше, так как ты никогда не
согласишься наказать меня, я сам себя накажу так, как наказывают судии
преступников, обличенных обвинителями. Если же оно не всегда бывает вредно,
но делается худым или хорошим по намерению действующих, то оставь обвинять
за то, что ты обманулся, а докажи, что эта хитрость употреблена была на зло;
а пока это не будет доказано, не только не должно укорять и обвинять, но
справедливо было бы, если бы желающие быть признательными даже хвалили
употребившаго хитрость. Хитрость благовременная и сделанная с добрым
намерением приносит такую пользу, что многие часто подвергались наказанию за
то, что не воспользовались ею. Припомни, если хочешь, отличнейших из
военачальников, начиная с глубокой древности, и ты увидишь, что их трофеи
большею частию были следствием хитрости, и такие более прославляются, чем
те, которые побеждали открытою силою. Последние одерживают верх с великою
тратою денег и людей, так что никакой выгоды не остается им от победы, но
победители бедствуют нисколько не меньше побежденных и от истребления войска