"Зиновий Зиник. Руссофобка и фунгофил " - читать интересную книгу автора

"Возьмем, скажем, исконно русский самовар. Он такой же исконно русский,
как и татарское иго, благодаря которому самовар и появился на Руси, -
горячился Костя. - Самовар от татарских ханов, а сибирские пельмени завезли
из Китая - даже само слово по-китайски звучит: пель-мень! А прообраз
пресловутых русских щей надо искать, конечно же, в германских землях, наряду
с романтизмом в русской поэзии. Русская кухня, если разобраться, попросту
говоря, наглый плагиат!" - гремел Костя, пока Нуклия уже по собственной
инициативе прикладывалась к третьей порции лечебной смеси и не столько
вслушивалась в Костины слова, сколько разглядывала остроскулую и широконосую
Костину физиономию, объединявшую в одном лице всех трех русских богатырей из
Третьяковской галереи: Алешу Поповича, Добрыню Никитича и Илью Муромца на
трех конях, то ли охраняющих рубежи России от контрабанды кулинарных
рецептов из-за рубежа, то ли высматривающих эти самые рецепты из-под ладони,
а вокруг скелеты врагов, смертельно склоненные, в разбитых доспехах.
В притушенном свете присутствующие действительно склонялись под
невероятными углами друг к другу и сквозь джойсизмы непонятной русской речи
стал пробиваться храп, перемежающийся взрывами хохота и странными звуками из
недр квартиры; так что казалось, вокруг никого как бы и нет, кроме нее,
Клио, и его, Константина, полномочных представителей Запада и Востока в
переговорах на высшем уровне, где генсек Востока отстаивал первенство
Запада, а премьерша Запада упорно склонялась к Востоку. И она-таки
склонилась бы окончательно и упала со стула, если бы Костя не подхватил ее
вовремя своей крепкой рукой, напоминающей суповой половник.
"Вас надо лечить", - твердо сказал Костя, нетвердой походкой ведя ее в
прихожую. Пока он попадал рукой не в тот рукав и застегивал пуговицу не на
ту петлю, Клио предприняла последнюю попытку возвратиться без лишних
метаморфоз к родным рубежам и рванулась обратно в квартиру, бормоча: "А
Марга, где же Марга?" - и еще что-то про запланированную назавтра Суздаль с
гидом. Но по подозрительно чмокающим звукам и знакомому смеху из-за двери
ванной Клио стало ясно, что Марга осматривает совсем другие
достопримечательности столицы. Не отдавая себе отчета во вспышке злой
ревности, остро приправленной водкой и перцем и шибанувшей ей в виски, Клио
хлопнула входной дверью западной цивилизации в лицо Марге, и, подхватив под
ручку Костю, шагнула на российский мороз.
Царапающейся кошкой вцепился в лицо свищущий по улице ветер поземки, и
ей снова стало тоскливо от тюремного коридора заиндевевшей улицы с
притушенными огнями вокзала на другой стороне площади - вокзала, откуда не
уедешь ни в Лондон, ни в Тунис. Но Костя не дал ей опомниться и с неким
ковбойским гиканьем, как будто пришпоривая коня, "эй-эй", потащил Клио к
притормозившему на углу грузовику-фургону с большими буквами "Мясо" на боку.
После короткого препирательства с кепкой, свесившейся из окна кабинки,
дверца открылась, и въедливый мороз сменился не менее въедливой вонью
бензина и разогретого металла. Но Клио уже не обращала внимания на эти
перемены климата. Такой грузовик с таким водителем мог бы встретиться и на
раскаленном калифорнийском шоссе Западного берега по ту сторону Атлантики,
куда, казалось, и мчался лихой водитель, и Клио прижималась к Косте на
поворотах, превращаясь в героиню приключенческого фильма, в краденую невесту
из боевика, "вестерна".
Водитель, скосив глаз, пробормотал: "Качественные на гражданке джинсы.
Иностранка, что ли? Может, продаст? Моя-то уже который год нудит: