"Исаак Башевис Зингер. Страсти и другие рассказы" - читать интересную книгу автора Шацкель Полива на своей машине отвез нас в гостиницу "Космополитан" на
улице Хупин. Когда-то то была центральная улица квартала красных фонарей, но теперь, по словам Поливы, район преобразился до неузнаваемости, и все писатели останавливаются именно в этом отеле. Мы втроем пообедали в ресторане на бульваре Корриентес, и Шацкель Полива вручил программу моего четырехнедельного аргентинского турне. Мне предстояло выступить с лекциями в Буэнос-Айресе ("Театр Солей" и еврейский культурный центр), в Розарио, Мар-дель-Плата и в еврейских колониях в Мойзес-Вилле и Энтре-Риосе. Варшавское общество, еврейское отделение ПЕНа, сотрудники газеты, печатавшей мои статьи, несколько еврейских школ - все готовили приемы в мою честь. Когда мы с Поливой на минутку остались одни, он спросил: - Кто эта женщина? Она говорит, что танцует на еврейских праздниках, но я никогда ее раньше не видел. Пока мы вас ждали, я попросил у нее адрес и телефон на случай, если понадобится связаться, но она сказала, что сама нас найдет. Кто она такая? - Понятия не имею. У Шацкеля Поливы была назначена еще одна встреча на тот вечер, и после обеда он уехал. Я вытащил кошелек - с какой стати ему платить за мою предполагаемую родственницу? - но он не позволил. Я обратил внимание, что Ханка почти ничего не ела - лишь пригубила вина. Она вызвалась проводить меня до гостиницы. Только-только закончилась эра Перона; Аргентина переживала политический и, по-видимому, экономический кризис. В Буэнос-Айресе были явные проблемы с электроснабжением. Город тонул во мгле. Улицы патрулировали жандармы с Корриентес. Внешне Ханка ничем не напоминала тетю Ентл, но в манере говорить, действительно, проглядывало что-то общее: она тоже перескакивала с предмета на предмет, путала имена, даты, названия городов. - Вы первый раз в Аргентине? - спросила она. - Здесь, и климат, и люди -какие-то ненормальные. Я помню, что весной в Варшаве можно было подхватить сенную лихорадку, но только весной, а здесь тебя лихорадит круглый год. Сначала плавишься от жары, потом - в сезон дождей - трясешься от холода. На самом деле, все это одни большие джунгли. Города - оазисы в пампасах! Много лет еврейскими иммигрантами верховодили шлюхи и сутенеры. Потом их выгнали из общииы, и они построили свою синагогу и сделали собственное кладбище. Евреи, приехавшие сюда после Катастрофы, - пропащие души. Как же так вышло, что вас до сих пор не перевели на испанский? Когда вы в последний раз встречались с моей прабабушкой Ентл? Я лично ее никогда не видела, но мне досталась от нее в наследство цепочка с медальоном, которым было, наверное, лет двести, не меньше. Я их потом обменяла на хлеб. Вот мы и пришли. Если вы нe устали, я поднимусь к вам ненадолго. На лифте мы поднялись на шестой этаж. Я с детства питаю слабость к балконам, и, войдя в номер, мы прошли прямо туда. В Буэнос-Айресе высотных зданий немного - нам открылась панорама города. Я вынес на балкон два стула, мы сели. - Вам, наверное, странно, что я пришла вас встретить, - сказала Ханка. - Пока были живы родители и брат с сестрой, я, честно говоря, не слишком их ценила. Но, после того как все они стали пеплом, мне стало ужасно не хватать родственников, пусть даже дальних. Я читаю еврейскую прессу. Вы |
|
|