"Дэвид Зинделл. Шанидар (Журнал "Если")" - читать интересную книгу автора

своих поместий, он вызнал местонахождение этого легендарного мира у
встреченного на Даркмуне пилота-ренегата. Я навел справки в городском
архиве; библиотекари так и забегали, услышав мой вопрос. Потом на проверку
моей информации послали молодого пилота, и я сказал Гошевану, что ответа
нам придется ждать от двухсот до трехсот дней.
Его информацию оценили в десять тысяч городских дисков! Пилот, заново
открывший Агатанж, оказался очень хорошим. Слившись воедино со своим
легким кораблем и начав доказывать теоремы вероятностной топологии - или
что там проделывают наши знаменитые пилоты, когда хотят упасть сквозь
пространство, не являющееся пространством, - он промчался сквозь все его
узкие туннели, ныряя из окна в окно с такой точностью и изяществом, что
вернулся с Агатанжа всего через сорок дней.
- Вы можете разбогатеть, - сказал мне Гошеван одним ясным, искрящимся
днем мнимой зимы. - Выполните мою просьбу, и все мои диски станут вашими.
Я не стал отнекиваться, привел его в мастерскую и начал резать. Я лгал
самому себе, мысленно твердя, что это вызов, проверка моего мастерства и
умений - для преданного своему делу скульптора диски не самое главное в
жизни. Я раздвинул его нижнюю челюсть и стимулировал максимальный рост
альвеольных костей, чтобы челюсти смогли удерживать более крупные
имплантированные зубы. Угол самого лица я расширил, создавая место для
нового жевательного аппарата, достаточно мощного для разгрызания мозговых
костей. И, разумеется, поскольку лицо теперь выдвинулось вперед, мне
пришлось для защиты глаз снабдить череп надбровными валиками из
синтетической кости. На эти изменения мы потратили почти целую зиму, но
они стали лишь началом.
Пока он корчился под моими лазерами и скальпелями, изо всех сил
стараясь сохранить на лице спокойствие заснеженного поля, я взялся за его
тело. Для поддержки новых огромных мускулов, запущенных в рост по
разработанному на Фраваши методу, пришлось полностью переделать весь
костяк. Я расширил пластинки и спикулы ячеистой костной ткани и укрепил
сами стержни и крепления сухожилий, удлинил не менее чем на три миллиметра
мозговые столбики длинных костей. Пришлось испещрить множеством проколов
кожу - я проникал под эпидермис, удаляя почти все потовые железы, чтобы
мех будущей одежды не намок от пота, и он не замерз бы насмерть при первом
же дуновении мнимой зимы. Темная кожа не смогла бы вырабатывать достаточно
витамина D для поддержания в костях нужного уровня кальция во время долгих
сумерек глубокой зимы, и я ингибировал его меланоциты [содержащиеся в коже
клетки, способные под действием ультрафиолетовых лучей вырабатывать темный
защитный пигмент меланин, окрашивающий кожу при загаре] (мало кому
известно, что у всех людей, светлокожих или темнокожих, имеется примерно
одинаковое количество меланоцитов), после чего его кожа стала не темнее,
чем у уроженца Торскаллы. А в качестве завершающего, как мне тогда
думалось, штриха, я заставил всю поверхность его тела покрыться тонкими,
почти невидимыми волосками, укутавшими Гошевана, словно коричневый мех, от
бровей до кончиков пальцев на ногах.
Я остался очень доволен творением своих рук, но в то же время начал
побаиваться, потому что Гошеван превратился в такого силача - полагаю,
сильнее любого из алалоев, - что смог бы при желании с легкостью вырвать
из моей груди ключицу. Но он все еще не был доволен и потому сказал мне:
- Осталось самое важное - то, что вы еще не сделали.