"Дэвид Зинделл. Шанидар (Журнал "Если")" - читать интересную книгу автора

свой тайный обряд. Мороз той ночью стоял такой лютый, какой, по словам
старой Амалии, бывает лишь дважды в столетие. На севере мужчины видели
зеленые лоскуты света, свисающие с черного звездного неба.
- Огненные водопады, - сказал Локни. - Иногда они бледные и зеленые,
как сейчас, а иногда красные, словно кровь. Духи Вемило и всех наших
предков освещают зимнюю ночь, одаривая нас надеждой, чтобы мы
противостояли мраку. - Потом он показал на яркий треугольник звезд,
мерцающий над восточным горизонтом. - Ваканда, Эанна и Фарфара. Наверное,
там живут люди. Люди-тени, без тел. Говорят, у них нет душ, и они питаются
светом.
И так они сидели долго, дрожа от холода даже под мехами шагшая, и
разговаривали о том, о чем говорят мужчины, когда их переполняет странная
тоска и удивление перед тайной жизни.
Из пещеры донесся писк младенца. Гошеван хлопнул Локни по спине и
радостно захохотал. Но крик его новорожденного сына тут же смешался-с
глухим стоном, а потом и плачем разом зарыдавших женщин. Охваченный
безумным страхом, он вскочил, а Локни пытался его удержать.
Гошеван побежал в самую теплую и дальнюю часть пещеры, где мужчинам
находиться не полагалось. И там, в тусклом желтом мерцании масляных
светильников, на новом, залитом кровью меху увидел своего мокрого,
скользкого и розовокожего сына, лежащего между согнутых ног Лары. Рядом с
младенцем стояла на коленях Катерина, прикрывая его лицо уголком серого
меха. Гошеван с такой силой отшвырнул ее от сына, что она, глотая ртом
воздух, упала на пол. Когда же Хайдар и Палани схватили его за руки, к
Гошевану подошел Локни, охваченный печалью; его голос дрожал, а из глаз
катились слезы. Он сказал:
- Таков Закон, друг. Любой ребенок, родившийся таким, как твой сын,
должен сразу отправиться в путешествие на ту сторону.
Лишь тогда Гошеван, все еще переполненный слепой паникой и яростью,
взглянул на своего сына. Он увидел вместо бедер два крошечных шевелящихся
красных обрубка - там, где у нормального ребенка виднелись бы дрыгающиеся
ножки. Его сын родился без ног. Когда Локни взял младенца, Гошеван сказал
ему:
- Деваки не убивают друг друга.
- Ребенок не считается деваком до тех пор, пока у него нет имени, -
ответил Локни. Гошеван впал в такую ярость, что на помощь Хайдару и Палани
поспешили Эйнар и Паули.
- Я нарекаю его Шанидар, - заявил Гошеван. - Моего сына, которого я
люблю больше собственной жизни, отныне зовут Шанидар.
Но Локни лишь покачал головой, потому что жизнь деваков настолько
тяжела, что они не дают детям имен, пока не минует четыре зимы. Начертив
пальцем в воздухе звезду над головой вопящего младенца, он отправился
хоронить его в снегу.
Вернувшись с пустыми руками и белой паркой, заляпанной алыми пятнами
замерзшей крови, Локни прикрыл ладонью глаза, словно защищая их от
полуденного солнца мнимой зимы. Гошеван вырвался, схватил копье для охоты
на мамонта, подаренное ему на свадьбу, и отчаянно метнул его в Локни. Боль
и страх ослепили его настолько, что он даже не увидел, как наконечник,
войдя в живот Локни, вышел из спины. Гошеван бросился из пещеры на поиски
сына.