"Дэвид Зинделл. Шанидар (Журнал "Если")" - читать интересную книгу автора

и деваков не станет.
И Гошеван, по-настоящему желавший лишь одного сына, принял Закон
алалоев, потому что кто лучше него самого знал о зле от владения рабами и
о ложности продажной любви?
В конце мнимой зимы он женился на Ларе. Вплетенные в знак скорби в
длинные черные волосы снежные георгины она заменила огневками, как
подобает молодой жене, и села шить Гошевану новую парку из шагшая, без
которой ему не выйти на зимний мороз. Каждый из деваков сделал им
свадебный подарок. Эйрена и Джаэль, те самые хихикающие ребятишки, что
первыми заговорили с ним много месяцев назад, подарили ему пару рукавиц и
украшенный резьбой рог тортрикса, чтобы ему было из чего пить крепкое
пиво, которое варили каждую зиму из раздавленных корешков. Но самым ценным
подарком, изумившим Гошевана мастерством и симметрией, оказалось
преподнесенное Локни копье - длинное, прочное и с кремневым наконечником,
таким острым, что пронзало шкуру мамонта с той же легкостью, словно то был
кусок сыра.
Допив свой квас, я смолк, переводя дыхание. Звук, с каким мраморная
чашка юноши коснулась твердого холодного стола, показался мне слишком
резким и громким. Я ощутил запах корицы и меда; минуту спустя домашник
подал нам хлеб с изюмом, намазанный медовым сыром, и принес два пыхтящих
кофейника. С улицы донеслось легкое пощелкивание стальных коньков по
ледовой дорожке, и я удивился - кто-то или очень глуп или безрассуден,
иначе не вышел бы из дому в такую ночь. Юноша схватил меня за руки и столь
пристально впился в меня взглядом, что мне пришлось отвернуться.
- А Гошеван? - спросил он. - Он стал счастлив с красавицей Ларой? Стал,
правда ведь?
- Да, он был счастлив, - ответил я, пытаясь высвободить свою
стариковскую руку из тисков молодых пальцев. - Настолько счастлив, что
стал называть вшей "мои маленькие зверушки" и перестал вспоминать о том,
что ему до самой смерти не придется более мыться. Заикание, раздражавшее
его всю жизнь и нередко вгонявшее в краску стыда, внезапно прошло, едва он
обнаружил, с какой легкостью слетают с его языка певучие гласные и гладкие
согласные языка деваков. Он полюбил детей Лары как своих собственных, а
Лару любил так, как только может любить женщину отчаянный и романтический
мужчина. А она, хотя и понятия не имела о столь знакомых Гошевану
экзотических умениях куртизанок, любила его с такой силой и страстью, что
он разделил свою жизнь на две части: время до Лары - смутное, тусклое и
полное путаных воспоминаний - и время Лары, наполненное светом, радостью и
смехом. Поэтому когда следующей средизимней весной она коснулась своего
живота и улыбнулась, он с уверенностью понял, что прожил жизнь не напрасно
и что счастлив настолько, насколько может стать счастлив мужчина.
Пока падал сухой глубокий зимний снег, Лара все разбухала подобно
созревшим орехам балдо, которые женщины собирали и хранили в больших
бочках из мамонтовых ребер, обтянутых мамонтовой же шкурой.
- У нас будет мальчик, - сказала она как-то ночью, в начале глубокой
зимы, когда склоны Квейткела под светом лун казались серебряными. - Когда
я носила девочек, все три раза меня тошнило по утрам. Но с этим ребенком я
просыпаюсь голодной, словно тува средизимней весной.
Когда ее время настало, Катерина прогнала Гошевана и Локни, отца и
дядю, ко входу в пещеру, где они принялись ждать, пока женщины совершали