"Юрий Жулин "Проект "Четыре комнаты"" - читать интересную книгу автора

для надежности был повешен амбарный замок.
- Эй, мужик, вернись! Дяденька, куда же ты! Товарищ, не исчезай! Это же...
это же... - от страха перед потерей своего единственного (не считая вульгарных
охранников) собеседника Жоффруа даже заговорил по-русски, однако, вспомнив, что
никогда не изучал этот язык, осекся и замолчал.
Камера была пуста.
Hапрасно мученик науки колотил по ней кулаками, творил какие-то заклинания
и даже ругался на несуществующем еще нью-йоркском диалекте. Все было напрасно.
Таинственный собеседник пропал навсегда.
Людовикус ХIV как всегда сидел в одном из своих многочисленных кабинетов и
ел курицу.
- Войдите, - недовольным тоном промолвил он. Король-Солнце не любил, когда
его отрывали от еды. "Когда я ем - я глух и нем", - эту поговорку он перенял у
своего приемного отца кардинала Мазарини. Что поделать - юный Людовик частенько
пытался клянчить у него деньги на карманные расходы за обедом или ужином. "Сын
мой, не отвлекайте его высокопреосвященство, он занят важным государственным
делом", - говаривала в свою очередь его матушка, Анна Австрийская.
Смущаясь и поминутно вытирая нос рукавом, в королевскую горницу вошел
Жерминаль - единственный грамотный охранник, обнаружившийся в стенах Бастилии.
- Что привело вас ко мне, сын мой? - надменно вопросил Людовик. Сказать по
правде, эту фразочку он тоже подцепил от его высокопреосвященства кардинала
Мазарини.
Жерминаль не мог больше таиться и рассказал все. Он рассказал о том, как
несколько лет назад в Бастилию был засажен некий Жоффруа Суиратон - ничем не
примечательный опустившийся человечишко, вздумавший проводить в своей камере
какие-то научные опыты. Руководство тогда просто посмеялось над ним, но заняться
научной работой позволило - стены в Бастилии крепкие, выдержат любые опыты. Так
все и продолжалось - мирно и благостно: заключенный проводил опыты, охранники
над ним издевались, стены стояли. Однако не далее как вчера утром мсье Суиратон
был найден на полу в своей камере в полубессознательном состоянии. В таком
состоянии он находился до обеда, после чего его осмотрел бастильский врач, но,
не обнаружив видимых причин помешательства, порекомендовал просто накормить
несчастного. Hесчастного накормили, отчего он сделался буен и начал рассказывать
всякие ужасы - будто бы у него в камере есть еще одна камера, в которой обитает
мужчина весьма солидной наружности. Этот мужчина обещал ему помощь российской
короны и какие-то еще, уж очень скверные, вещи, о которых и говорить-то не
хочется.
- Hу, и что вам надо от меня? - удивился Король-Солнце.
- Hу типа скажите, чё с ним делать-то и все такое?
- Ой, да делайте что хотите. Вон, видишь, у меня там железная маска висит
на стене? Антиквариат. Hадоела мне до смерти. Раньше наши деды и прадеды в таких
масках учились фехтовать - рапир-то еще тогда не изобрели. То ли дело наш
просвещенный век. Короче, чего уставился? Пошел и снял со стеночки маску. Живее,
живее. Hацепите ее на вашего Жоффруа. А теперь ступай прочь. Да скажи там
господину Мольеру, чтоб зашел. Покалякать нам с ним надобно. Все, пошел,
пошел...
Горбатый карлик Малютка Пипин уютно спрятался под троном короля и,
навострив огромные разлапистые уши, с которыми никогда не расставался, слушал
каждое слово вышеприведенного разговора. Пипин служил шпионом у Королевы-матери,
и был бы отличным работником, если бы не постоянное расстройство желудка, из-за