"Леонид Жуховицкий. Как стать писателем за десять часов" - читать интересную книгу автора

встретились он и она - что может быть интересней. Ее занятие вопросов не
вызывает, одно "хочете" определяет и социальное происхождение, и уровень
культуры. Но и герой, никак не описанный, тоже виден: в коротком диалоге
заметен и ум, и чувство юмора, и уверенность в себе, и барственная
снисходительность.
А теперь вернемся к уже помянутой "Даме с собачкой". Ее поразительная
первая фраза - "Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с
собачкой" - это, практически, законченная экспозиция. Так, наверное, мог
писать только Чехов.
Впрочем, тут не обойтись без оговорки. Так писал только Чехов в те
годы, когда писал. Однако каждая опубликованная страница сразу становится
общим достоянием, своеобразным учебником для тех, кто идет следом. Любое
сравнение хромает, мое, возможно, хромает на обе ноги - и все же тут как в
спорте: рекордсмен поднимает планку лишь для себя, но новая высота тут же
становится обязательной для всех. Так уже прыгали - значит, должен уметь и
ты. И - умеют. Но это не слишком много значит. Конечно, нынешние марафонцы
бегут быстрее первого героя дистанции. Конечно, нынешние борцы одолели бы
легендарного Ивана Поддубного. Но они не сильнее его - они просто позже
живут.
Гении литературы щедрей спортсменов, их мастерство от первой до
последней буквы доступно каждому желающему. Тем не менее, Шекспир и Толстой,
а не их подражатели живут в работающей памяти человечества. Потому, что
можно освоить чужую литературную технику - но освоить чужую душу нельзя.
Шуба с царского плеча только царю по мерке...


Час восьмой. "От шока к шоку"

Почти триста лет назад французский теоретик Шарль Буало объяснил
пишущей братии своего и всех последующих веков, как надо строить
литературное произведение. Он говорил о пьесах, но это не имеет решающего
значения: законы Буало практически универсальны, их можно приложить и к
прозе, и к поэзии, и к журналистике. В любом жанре не обойтись без
экспозиции, завязки, развития действия, кульминации и развязки. В принципе,
строгие предписания господина Буало дожили до наших дней, в той или иной
мере им следуют даже те, кто никогда не слышал имени законодателя. Однако, в
любую теорию, в том числе, и теорию литературы, время вносит весьма
существенные коррективы.
Хорошо, если вы, как Мопассан, О. Генри, Бабель или Хемингуэй способны
уложить замысел в десять, а то и пять страниц. А если пишете пьесу страниц
на семьдесят или роман на все семьсот? Как удержать внимание нашего вечно
спешащего современника?
Подойдем к задаче чисто практически.
Любой пишущий обязан выстроить свое произведение так, чтобы читателю
было интересно. Режиссер спектакля, постановщик фильма сталкиваются с той же
самой проблемой. Должно увлекать - все остальное потом.
Как мы с вами ведем себя перед телевизором? Включили - и минуты три
играем пультом, выбираем канал. Каких-нибудь двадцати секунд хватает, чтобы
решить: смотрим дальше или поищем чего позанимательней.
Разумеется, человек, уже углубившийся в книгу или пришедший в театр,