"Леонид Жуховицкий. Как стать писателем за десять часов" - читать интересную книгу автора

составить представление о вкусе хозяев. Войдет учитель литературы и
презрительно покачает головой: ну и дом - ни единой книги! Войдет бывалый
солдат и тут же приметит стол: ежели прикрыть столешницей окно, а сбоку
оставить щель, очень даже недурно можно отстреливаться. Войдет молодая пара
и не увидит ничего, кроме упоительно широкой кровати...
Замечается и тем более запоминается только то, что важно конкретному
персонажу в конкретный момент. Поэтому любую деталь обстановки или одежды,
любую человеческую черту лучше давать тогда, когда она работает, когда
взгляд на нее что-то меняет в действии, в настроении героя, в отношениях
персонажей. Описание практически всегда субъективно. Для заезжей певицы
Москва очаровательный город с вполне европейскими гостиницами, прекрасными
музеями, забавными сувенирами и восторженной публикой - а для местного бомжа
не слишком уютная среда обитания с сырыми подвалами, чересчур редкими
свалками и хамоватой милицией. Для молодого профессора влюбленная в него
студентка - ангелоподобное существо, легкое и стройное, с наивно
распахнутыми глазами. А для жены профессора - хищная тварь с тощим задом и
наглыми зенками, только и думающая, как бы урвать чужое.
Идеальную экспозицию читатель просто не замечает. Она полностью вписана
в действие, как бы растворена в нем, предметы и лица возникают, когда без
них нельзя обойтись.
Вот первые строки, возможно, лучшего рассказа Хемингуэя "Недолгое
счастье Френсиса Макомбера".
"Пора было завтракать, и они сидели все вместе под двойным зеленым
навесом обеденной палатки, делая вид, будто ничего не случилось.
- Вам лимонного соку или лимонаду? - спросил Макомбер.
- Мне коктейль, - ответил Роберт Уилсон.
- Мне тоже коктейль. Хочется чего-нибудь крепкого, - сказала жена
Макомбера.
- Да, это, пожалуй, будет лучше всего, - согласился Макомбер. - Велите
ему смешать три коктейля.
Бой уже приступил к делу, вынимал бутылки из мешков со льдом,
вспотевшие на ветру, который дул сквозь затенявшие палатку деревья".
Практически, действие началось еще до первой фразы, случилось нечто, о
чем неприятно говорить. Обстановка в меру экзотична: палатка на лоне
природы, бутылки из мешка достает не просто слуга, а бой. Он, она и третий.
Дежурный разговор о выпивке полон внутреннего напряжения, до взрыва рукой
подать. Все персонажи при деле, никаких вставных описаний - а мы уже
полностью вошли в ситуацию, в настроение, в напряжение. Экспозиция привязана
к действию, как тень к бегуну...
А вот наш классик, Бунин, не самый известный его рассказ - "Мадрид".
Тоже первые строки.
"Поздним вечером шел в месячном свете вверх по Тверскому бульвару, а
она навстречу: идет гуляющим шагом, держит руки в маленькой муфте и, поводя
каракулевой шапочкой, надетой слегка набекрень, что-то напевает. Подойдя,
приостановилась:
- Не хочете ли разделить компанию?
- Отчего же нет? С удовольствием.
- А вы сколько дадите?
- Рубль за любовь, рубль на булавки".
И здесь действие начинается сразу, первой же фразой читатель схвачен: