"Андре Жид. Страницы из дневника" - читать интересную книгу автора

чем они отказываются разобраться. Сколько глупости, сколько невежества,
сколько узколобого упрямства в их отказе! Какой-то дефект воображения мешает
им осознать, что человечество может перемениться, что общество может быть
построено на иных основах, чем те, что были им испокон веку известны (хотя
бы они и находили их дурными), что будущее может быть не продолжением и не
повторением прошлого. "Если коммунизму обеспечен успех, - говорил мне V.,
- это отобьет у меня всякий вкус к жизни", а у меня - наоборот, если он
погибнет.
В чудовищном факте, что капиталистическое общество ищет опоры в
христианстве, повинен не Христос, а духовенство. Оно так уцепилось за
Христа, что кажется, будто нельзя отделаться от духовенства, не отвергнув
вместе с ним и Христа. Некоторые обладают такой живой верой, что явственно
видят, как плачет преданный забвению Христос. Как же такое забвение не
покажется им отвратительным?
Тертр, 5 марта.
Мы, Q и я, спрашиваем себя, кого предпочесть: тех, кто ненавидит нас,
потому что знает нас, или тех, кто ненавидит нас, потому что нас не знает?
Старайся сам любить и ненавидеть только то, что хорошо знаешь.
Всего больше страдаешь от ненависти тех, кого любишь, кто должен был бы
тебя любить и любил бы, если бы только согласился тебя узнать.
Кое-кто из молодых объявляет нас врагами, нимало не побеспокоившись
справиться, не любим ли мы того, что они любят, не ищем ли его вместе с
ними. Почему они не допускают, что мы можем иметь одинаковые с ними взгляды
на наши былые писания, что, не отрекаясь от своего вчерашнего творчества, мы
можем относиться к нему без всякого снисхождения? Чтобы устремиться к
будущему, надо отвергнуть прошлое, - думают они. Они, кажется, и не
подозревают, что мы, стремясь приблизиться к ним, согласны перенести все
обиды и поношения от нашего поколения. Отталкивая нас, они самих себя
ослабляют и самих себя предают.
Какое подкрепление они, напротив, получили бы, признав своими тех, кто,
целиком принадлежа прошлому, осуждает его. Ибо абсурдно осуждать все прошлое
во имя будущего, не признавать здесь, как и повсюду, преемственности,
последовательности, не признавать, что дух, воодушевляющий их ныне, был
более или менее придавлен, но никогда не переставал существовать. Кроме
сытых людей, уютно устроившихся в настоящем, процветая там и жирея, всегда
были беспокойные умы, обуреваемые тайными запросами, не удовлетворенные
себялюбивым благополучием, предпочитавшие итти вперед, а не отдыхать.
Взгляды сегодняшних молодых "ненавистников" представляются мне
ограниченными. Ничто так быстро не устареет, как их модернизм; чтобы
разбежаться в будущее, настоящему приходится опереться о прошлое и затем
лишь оттолкнуться от него.
Я все больше и больше ощущаю, как я несведущ. Политика, экономика,
финансы - в эту область я суюсь наугад и не без опаски, движимый растущей
потребностью знать. И все больше и больше я ощущаю, как непроходимо
перепутаны все проблемы. Эти вопросы так сложны, что, чем больше ими
занимаешься (я, по крайней мере), тем хуже их понимаешь. Тот или иной
специалист военного времени устанавливал, сообразно своим выкладкам, те или
иные предвидения, ту или иную схему будущего, казавшиеся ему непреложными, а
события почти всегда опровергали их*. В таких случаях принято говорить (ибо
выкладки, как-никак, были точными) о "психологическом элементе", о