"Николай Гаврилович Жданов. Петроградская повесть " - читать интересную книгу автора

клокотанию в котле. - Наши с утра не евши, небось ждут меня. Солдату,
парень, без пищи да без табаку никак нельзя. Без табаку скучно ему, а без
пищи солдат слабеть начнёт, и зябь его пробирать станет, и хворь
прилипнет. Бывало, в окопах, ежели пищу не подвезут, ну никакой тебе
жизни, горе одно!..
Серафимов шлёпает ремёнными вожжами по худым бокам лошадей и не
торопясь продолжает:
- Теперь, парень, тут всё одно что на позициях. Того гляди, стрельба
пойдёт.
- А вы за кого, за наших?
- Тут все свои. Чужеземных тут нет. Я, парень, за правду, вот за
кого. Наша правда мужицкая - вся в земле кроется. Сколько годов по земле
ходим, и пашем, и сеем, и потом её поливаем, и кровью, землю-то, а она всё
не наша.
Серафимов грустно качает головой, затем мечтательно вздыхает:
- Ежели бы нам землю-то да себе взять, вот бы она, правда, и вышла!
Тут я замечаю, что лошади наши остановились.
Нарядные господа в шляпах, с зонтиками в руках заполнили всю улицу.
- Где логика? - кричит кому-то человек с холеным лицом и размахивает
лайковой перчаткой. - Мы представляем городскую думу, мы власть, а не вы!
Где логика?
- А ну, осади, "логика"! Вам бы нашего брата в окопы!..
Привстав на передке повозки, я вижу матроса с винтовкой. Он упёрся
прикладом в бок холеного человека, и тот, пятясь, кричит ошалелым голосом:
- Па-а-азвольте, пазвольте, здесь дамы, господин матрос!..
Я почти уверен, что дальше нас не пропустят: если уж таким господам
нельзя, то нам и подавно.
Но матрос, увидев повозку, дружески кивает Серафимову и, повернувшись
к своим товарищам, кричит:
- Эй, расступись, путь дай!
- Проезжай, не задерживайся, - отзываются из матросской цепи,
перегородившей улицу.
И наша походная кухня катится дальше, в гущу вооружённых людей,
заполнивших проспект. Лёгкий дымок вьётся вслед, запах кулеша разносится
вокруг. То и дело слышны добродушные возгласы:
- Пищевая артиллерия движется!
- Эй, кашевар, хорош ли навар?
- Шрапнель с говядиной, щи с топором!
Толпа расступается, втягивая в себя повозку.
- Ой, парень, не выбраться нам отсюда, - говорит Серафимов.
Впереди нас огромная красная арка, такая же высокая, как дом. В
полукруглом своде ее темнеет площадь и видны освещенные окна.
- Вот он, царский дворец, гляди, парень, куда приехали, - говорит
Серафимов.
Людей тут тоже много, они прижимаются к стенам и прячутся в подъездах
домов. Чувствуется насторожённость. Тихо. Словно озадаченные тишиной,
лошади останавливаются.
В широком квадрате неба, как бы врезанном в мощный свод арки, я вижу
тонкое белое облако.
За ним в недосягаемой синеве трепещет далёкая звезда.