"Николай Гаврилович Жданов. Петроградская повесть " - читать интересную книгу автора

обрубок руки.
- Граждане, обратите ваше внимание! Не дайте погибнуть защитнику
отечества... - взывал он.
Но никто к нему не подходил. Прохожие отводили глаза в сторону,
стараясь поскорей миновать солдата и лежавшую перед ним пустую старую
бескозырку.
Я тоже прошёл мимо него. Но чувство тревожной боли стало сильней.
"Если никто не сочувствует солдату, то кто же поможет мне?"
С грохотом пронёсся грузовик. В кузове стояли во весь рост
красногвардейцы, держась друг за друга, и пели. Я не успел опомниться, как
они уже исчезли вдали. Некоторое время я бежал за ними, но вскоре отстал.
Как было бы хорошо вернуться к бабушке и всё рассказать ей! Но я не
знал даже, в какую сторону идти, чтобы попасть домой. Между тем быстро
стемнело. Зажглись жёлтые петроградские фонари. Я совсем выбился из сил и
шёл, спотыкаясь, сам не зная куда.
Город угнетал меня своей бесконечностью. Улицы, улицы... Они тянутся
во все стороны, им нет конца. И всюду громадные, тяжёлые дома, всюду
камень, холодный, влажный от осенней сырости. Близилась ночь. Ноги мои
подкашивались и дрожали.
Долго брёл я вдоль какой-то длинной ограды с чугунной решёткой,
высматривая, где бы присесть.
Наконец ограда кончилась, впереди сумрачно блеснула поверхность реки.
В этом месте плоский берег был заставлен высокими штабелями дров. Приятно
пахло влажным деревом. Было безлюдно, тихо, только от реки несло холодом,
ветер забирался под куртку.
Свернув в проход между штабелями, я оказался в маленьком, довольно
уютном тупичке. Ветер сюда не проникал совсем.
Осмотревшись, я понял, что кто-то бывал здесь до меня: сверху поленья
были наполовину вытащены из штабеля и образовали как бы небольшой навес,
под которым на земле были насыпаны сухие опилки.
Я опустился на опилки и, поджав колени к подбородку, привалился
спиной к дровам.
Но едва я закрывал глаза, как передо мной возникало напряжённое, со
вздутыми на лбу венами лицо Митрия, или совсем ясно я видел кашевара, как
он лежит на булыжнике, подогнув ногу. А где-то там, в неясной дали,
знакомый пригорок, большой валун, поросший мхом, школьный дом с деревянным
крыльцом...
Я вздрагивал, открывал глаза и прислушивался. В темноте, за штабелями
дров, ворочался громадный встревоженный город. Ветер доносил то одинокий
выстрел, то глухой гул, то крик ночного буксира. В тяжёлом сыром небе
метались всполохи огней и гасли. Ночная река билась о старые сваи...
Мне казалось, что прошла всего одна минута, не больше, как вдруг
кто-то сильно тряхнул меня за башлык:
- Эй, сыпься отсюда!
Я вскочил, не понимая, где я нахожусь и что со мной происходит.
Где-то близко скрипела проволока и качался на ветру фонарь, то
ослепляя пронзительным светом, то как бы накрывая всё вокруг широким
крылом пугливой ночной тени.
Передо мной, воинственно выпятив грудь, стоял тот самый мальчишка,
который предлагал свои услуги на вокзале, - "Любезный", как назвала его