"Лев Жданов. В сетях интриги (Исторический роман эпохи Екатерины II) " - читать интересную книгу автора

Луиза, конечно, не заметила этого, как и никто другой, но великая
княгиня, желая объяснить свою невольную и неуместную улыбку, сделала вид,
будто адресовала ее малютке-княжне Екатерине, так и не отходившей от
красивой гостьи.
Между тем вот что припомнилось Луизе: на одной станции, недалеко от
Петербурга, - несколько баб-торговок, подстрекаемые любопытством, подошли
совсем близко и стали глазеть на проезжающих важных господ и дам.
Одна из них, еще не старая, особенно врезалась почему-то в память
девушке.
Широкое, скуластое лицо, толстые, выпяченные вперед губы, особенно
нижняя, обвисающие слегка щеки, вдавленный, широкий, приплюснутый нос с
ноздрями, совершенно открытыми, курносый до смешного, маленькие, бойкие
темные глаза навыкате делали бабу уродливо-забавной, похожей на жабу с
человечьим, хитросмышленым, но добродушным лицом.
И на эту бабу походил Павел до чрезвычайности. Даже общее выражение
лица его было чисто бабье, особенно в минуты благодушия.
Когда же он хмурился и старался казаться суровым, властным, мягкость
исчезала, лицо искажалось неприятной, отталкивающей гримасой, и облик жабы
сильнее проступал на этом человеческом лице.
Среди неожиданно наступившего молчания - подал голос цесаревич и
сипло, отрывисто, как всегда, заговорил:
- А что же нет наших молодых людей? Их тоже надо познакомить с милыми
гостьями. Поди-ка, пригласи их, Ростопчин!..
Снова все обратили усиленное внимание на принцесс, которые невольно
сразу вспыхнули, хотя и старались овладеть собой и не выдать смущения.
Очевидно, юные князья были наготове и в сопровождении Протасова и
Остен-Сакена немедленно явились по приглашению отца, одетые в военную
форму старинного прусского образца, какую носил сам Павел и не позволял
сыновьям являться к себе иначе, чем в этом смешном для многих наряде.
Мундиры с длинными талиями и фалдами, шпаги, торчащие сзади,
припомаженные сильно парики с косицами на затылке и с буклями на ушах мало
шли к обоим юношам, особенно к Александру, красивому, мощному и рослому не
по годам. Оба брата чувствовали себя словно связанными в этом наряде, не
говоря уже о желании сохранить выправку и военный вид, чего строго
требовал цесаревич от сыновей.
Легкая сутуловатость Александра, его обычная манера держать немного
вытянув вперед свою красивую голову особенно проступали в этом
полумаскарадном по времени наряде.
Но нежные, как у девушки, правильные черты лица, доброта, ярко
написанная на нем, красиво очерченные губы и особенно лучезарный, открытый
взгляд больших голубых глаз заставляли забыть обо всем другом и невольно
привлекали к юноше каждого, кто только сталкивался с ним, особенно
впервые.
Потом, если приглядеться, что-то слишком излучистое, чересчур женское
проступало и в изгибе полных губ, и в мерцающем, то потухающем, то
вспыхивающем, взгляде, в линии подбородка, в разрезе глаз, чуть-чуть
приподнятых у наружного угла, по-китайски... Несмотря на белокурый пушок,
проступающий уже над верхней губой, золотящийся и по овалу лица, все же
старший внук Екатерины напоминал молодую, стройную женщину, на святках
переодетую в старый прусский мундир.