"Лев Жданов. В сетях интриги (Исторический роман эпохи Екатерины II) " - читать интересную книгу автора

- Мило, прелесть! - широко, добродушно улыбаясь наивной прямоте
Луизы, проговорил Павел. - Мне очень нравится ваша откровенность. И если
не отучитесь от нее, навсегда сохраните мое расположение, обещаю вам,
принцесса. Ничего я больше терпеть не могу, как экивоков и лукавства... А
надо сказать...
Замечая, что Павел готовится пустить стрелу против своей матери и ее
двора, Мария Федоровна поторопилась помешать ему и прервала даже речь мужа
новым вопросом:
- А как ваша матушка, принцесса Амалия? Представляю себе, сколько
слез при расставании было пролито с обеих сторон! И теперь, конечно, вы
еще не успокоились от тяжелого чувства разлуки. Но верьте мне: постепенно
все уляжется... А мы здесь постараемся, чтобы вы, принцесса, и ваша милая
малютка-сестра не очень скучали, развлекались от тоски по своим близким.
С особенным сожалением глядит сейчас княгиня на Дорхен, которая
кажется еще меньше, еще ребячливей в этой высокой придворной прическе и
фижмах...
Потупила глаза девочка, чувствуя, что они краснеют, что на них готовы
набежать слезы, совсем неуместные в эту минуту, и нервно обвевает пылающее
лицо пушистым страусовым опахалом, которое слегка вздрагивает в ее теплой,
худенькой ручке.
Луиза поспешила на помощь сестре и быстро заговорила:
- Конечно, поплакали все. Но мама была довольна, что мы едем сюда.
Она так нам и говорила: "Я уверена, ее высочество, как и сама императрица,
отнесутся к вам хорошо, заменят мою заботу и ласку их высоким вниманием...
Только старайтесь заслужить эти ласки и любовь". Мы обещали. А теперь я и
сестра чувствуем, что будем очень любить всех... Вас, ваше высочество... И
вас, ваше высочество... - она обратилась к Павлу, который совсем
добродушно и ласково кивал обеим своей большой, странной головой.
- А милых принцесс я сразу очень, очень полюбила! - закончила свою
наивную исповедь Луиза, обращаясь к маленьким княжнам. И столько
искренности было в этом открытом признании, что даже злой насмешник и
скептик Ростопчин сочувственно кивал головой, а завистливая, хитрая
Шувалова окинула победоносным взором всех, сидящих поблизости к ней, как
будто желая подчеркнуть, что она открыла и привезла сюда эту жемчужину.
Продолжая дальше вести беседу, совсем овладела собою Луиза и даже
незаметно стала сама рассматривать всех окружающих, о которых немало
слышала и дома от матери, и по пути от Шуваловой. Последняя осторожно, -
насколько было возможно открыть все невинной, чистой девушке, -
познакомила ее с важнейшими взаимоотношениями "большого" и "малого"
дворов, равно и с главными деятелями в той и другой сфере.
Особенно привлекало внимание Луизы лицо самого Павла. Она все
старалась вспомнить: где, кроме портретов, видела она другое, очень
сходное с ним? Неожиданно вспомнила, удержаться не могла и весело
улыбнулась, хотя и не совсем кстати: великая княгиня в эту самую минуту,
подняв к небу свои темные влажные глаза, кокетливо, по привычке склоняя
немного набок еще красивую, моложавую очень головку, вспоминала о
собственном прибытии в "этот далекий, холодный Петербург", где судьба
послала ей столько радостей и семейного счастья...
Официальный взгляд на Павла слился с быстрым ласковым взором,
брошенным младшему Куракину.