"Лев Жданов. Третий Рим (трилогия) " - читать интересную книгу автора Княгиня приветливо улыбнулась, закивала царице, поняв речь ее даже
раньше, чем толмач перевел. Дрогнуло от гордости сердце матери. - Благодарение Господу! Наградил он меня в сыне моем не по заслугам! Да спасет мне его Господь навеки!.. И тебе спасибо на добром слове, царица. Хлеба-соли откушать прошу!.. И я, и сын мой! Перешли все в столовую палату. Царица, княгиня и царь Иван за особым столом сели. Прочли молитву. Стали блюда подавать... Тут же, в стороне монах сидит, среди тишины, царящей во время трапезы, читает Житие, какое на этот день приходится. Кончилась трапеза; царю подали руки омыть. И княгине, и царице татарской тоже. Здравицы в честь князя великого Ивана, и княгини Елены, и гостьи-царицы пили. Не забыли и мужа ее отсутствующего, Шигалея. На загладку сама княгиня гостье чашу поднесла, не с вином - с медом сладким, на "мушкате" сыченном. Мед просила выкушать и у себя на память оставить чашу. И, кроме того, много подарков дорогих увезла в колымаге своей татарская царица, из гостей уезжая домой. Казначей Головин, дневную запись расхода проглядев, только в затылке почесал. Заметил это Шуйский и говорит: - Не тужи, Володимир! Нонешние "поминки" наши Казань будет помнить... С годами, по времени вдесятеро отдаст... И не ошибся старый, умный боярин. Усталые, но довольные расходились бояре. - Умник ты у меня нынче был, Ваня! Настоящий царь!.. И, сдав сына дядькам, ушла. - Настоящий царь! - шептал, засыпая, Иван. И чудные сны грезились в эту ночь ребенку. Ликовала и Елена. Русь крепла у всех на глазах. По завещанию князя Василия, каменной стеной, в пять верст длиною, обвели Белый, или Китай-город. На окраинах восточных, откуда кочевые орды нападали, - там новые, крепкие городки, а то и целые города поставлены... Подати да оброки людские не прибавлены, а убавлены. Людей больше стало, а трата меньше пошла. Суд правый наряжать решили бояре, обидчиков-воевод и наместников сократить, чтобы народу легче вздохнулось... Денежная неурядица тоже наладилась. Со всего царства собиралась монета серебряная, резаная, легковесная, порченая. С "копьем" стали серебро в гривенки чеканить: сидит на коне великий князь с копьем в руке. И те новые гривенки полновесные везде пошли и копейными стали называться. Не стало брани и драки по торгам из-за того, что вместо трех полных рублей полтора их только в гривенке. А весом новая копейка тяжелее, выгодней даже прежней... Рад торговый люд лишней прибыли. А кто, по лихости, резаной, старой деньгой промышлял или поддельные гривны сбывал, тех казнили нещадно, олово расплавленное в горло им вливали, головы рубили, четвертовали по площадям. "Еще год-другой, - думала Елена, - и заботы сами спадут. В покое заживу... с милым моим... А там сын, Ваня, подрастет... спасибо нам за все скажет..." |
|
|