"Лев Жданов. Третий Рим (трилогия) " - читать интересную книгу автора

золоченый, цена тридцать рублей, то есть пятьсот нынешних... Разные шелка
с золотом, с узорами затканными, камки венедицкие, что из Венецианской
земли купцы-сурожане, итальянцы иначе, привозят... Тут же и "портище",
отрез сукна на шальвары - скарлату червчатого, мерой в четыре аршина, и
постав сукна мужского, червчатого, и сорок соболей, как водится, благо
всего двадцать пять рублей они тогда стоили. Да на золоченом блюде двое
приставов кучку золотых денег подают: тысячу алтын всего, или тридцать
рублей. Сумма по времени великая!
Щедро, богато одарили хана за покорность, за слова его умильные.
Кончилась церемония. Домой на подворье Шигалей собирается. Подарки
все уже погружены на подводу, вперед отправлены под крепким караулом.
Прощаются хозяева с гостем.
И говорит Елена:
- А что хотела кадыня твоя набольшая Фатьма-салтанэ очи наши
видеть, - и то мы дозволяем. Нынче к обедам пусть жалует...
Поклонился хан, еще раз поблагодарив за все, грузно в сани ввалился,
сопровождаемый до них первыми боярами, и тронулись застоявшиеся кони. Не
весел едет домой обласканный, одаренный хан.
А кажется: с чего бы?
Оставшиеся в палате бояре, пользуясь тем, что княгиня с Иваном вышли,
шутят:
- Пустили мы нынче воробья под застреху казанскую... Он там пожару
поразведет не хуже чем в Коростень-городе!
- Воробья?.. Индюка разве, вернее будет молвить. Ишь сытый какой!..
- Гладкой татарин!.. И больно, сказывали, до бабья лют! Его за то из
Казани и выгнали. Всех баб, говорят, и девок перепортил... Ни простых, ни
знати не щадил. Татарва и вскинулась, и погнала его.
- Поделом: не озорничай, не бабничай... А на войне, толкуют, сам
словно баба: за окопы да за спины чужие рад прятаться... Какой он царь!..
- Самый такой как для Москвы у казанцев и надобен! - вмешался в
разговор князь Василий Шуйский. - Ну, да буде зубы чесать... Вон княгиня
жалует. Значит, царица подъезжать изволит, Фатьма-салтанэ. По местам,
бояре!..
И на самом деле, на площади перед дворцом показался поезд царицы
казанской, старшей жены Шигалея, Фатимы-салтанэ.
Так же принята была царица, как и хан, супруг ее. Только в сенях сама
княгиня гостью встречала.
В палату вошли. Там все по старым местам уселись. Фатиму-салтанэ на
особливое место, рядом с княгиней усадили, на возвышении. Тогда в палате и
юный царь Иван со своими боярами появился.
Встала царица с места своего, сошла навстречу государю. Низко
поклонилась:
- Салам-аллейкум!..
- Табук-селям! - зардевшись, отвечал отрок и трижды облобызался с
гостьей, как учили его.
Потом сел на свое место, между княгиней и царицей, по правую руку от
последней.
- Какой красавец наш царь! - с искренним восхищением отозвалась
Фатима. - На тебя схож, княгиня: и глаза такие... И губы... Как луна на
небе - такое чудное дите тебе Аллах послал!..