"Лев Жданов. Третий Рим (трилогия) " - читать интересную книгу автораОпалу свою положил, смиряя меня. А теперь вы, государи мои, великий князь
да княгиня-государыня, меня, слугу своего... - Холопа своего! - опять умышленно неточно переводит усердный пристав... - Слугу своего, - продолжает хан, - пожаловали, проступку мою мне отдали; меня, слугу своего, пощадили и очи свои государские дали мне видеть. А я, слуга ваш, как вам теперь клятву даю, так по этой своей присяге до смерти своей крепко хочу стоять и умереть за Баше государское жалованье, как брат мой Джан-Али умер, чтобы вины все свои загладить! И, положив руку на свиток Корана, который поднесли хану оба советника, Шигалей громко произнес формулу присяги. - Присягнул татарин, може, не соврет? - шепнул Морозов князю Александру Горбатому-Суздальскому. - А и соврет, недорого возьмет! - отвечал воевода боярину. - Да ничего, тогда тесаками разочтемся!.. После легкого шелеста и ропота, который пробежал в палате, когда окончил присягу хан, снова воцарилось молчание. Заговорила княгиня Елена. Сейчас же юный царь Иван впился глазами в нее, ожидая, что скажет матушка? - хоть и раньше знал, какова будет речь. А до того, пока сладким, тягучим голосом говорил Шигалей, Иван глядел и думал: "Батюшки, какой же это царь? Баба совсем! Толстый, губы отвислые... Жирный, жирный такой, словно боров у матушки откормленный... Большой, чай, много лет ему, а и бороды не видать... И усы мочалкой... Далеко не то, что борода, вон как у Овчины!.. Кудрявая... И на колени я ни перед кем не стану... Тогда все цари придут и передо мной на колени становиться станут... Вон как перед Соломоном-царем... что мне показывал дядька в книжице..." И важно сидевший мальчик еще надменней откинул кудрявую головку свою. Даже бровки принахмурил, словно видя перед собой покоренную и покорную вереницу подвластных царей. Но стоило заговорить матери, и личико ребенка все просияло, блестящие, смышленые глазки так и впились в красиво очерченные губы княгини Елены, ловя каждый звук. - Царь Шигалей! - заговорила Елена, повторяя тоже заученную, заранее составленную речь. - Великий князь Василий Иванович опалу свою на тебя положил, а сын наш и мы пожаловали тебя, юности твоей ради. Милость свою показали и очи свои дали тебе видеть. Так ты теперь прежнее свое забывай и вперед делай так, как обещался. А мы будем великое жалованье и береженье к тебе держать. Мир тебе в дому и в земле нашей!.. Выслушав речь, снова земно поклонился хан княгине и царю-ребенку и занял приготовленное для него место, по правую руку от княгини, на первой лавке, впереди всех бояр и князей. Хоть и татарин, да царь прирожденный, так ему и честь. Принесли тут богатые "поминки", которыми княгиня и Иван дарили хана. На подушке шуба, бархат "бурской", ворсистый, словно плюш теперешний, на соболях вся, с узорами ткань, шелк "червчат да зелен"... Цена тогда семьдесят рублей, а теперь бы и вся тысяча... Кубок серебряный, двойной, |
|
|