"Лев Жданов. Третий Рим (трилогия) " - читать интересную книгу автора

волны... И все не с горы, а в гору катятся... туда, к высоким теремам
кремлевским.
- Слышь! - орет один парень другому. - Поторапливай! Столы от князя
ставить будут... Место бы получше захватить!..
И все бегут... И женщины, и дети, и старухи... Иные падают от
усталости, но опять подымаются и мчатся вперед.
А из Москвы гонцы скачут... Боярам-наместникам, разным воеводам и
тиунам весть подавать, кого следует, светских людей и пастырей духовных,
на крестины звать... Радость великая совершилася! Долгожданный наследник
дарован великому князю и всей земле. И попутные жители, селяне и горожане,
которым, мимо проносясь, развещали желанную весть гонцы, - все от радости
обнимались и целовались по-братски; без праздника - пир и праздник
снаряжали. Всем близка была радость княжая, долгожданная.
Ведь шутка ли, четыре бесконечных года ждать пришлось.
Царь Василий - совсем угрюмый, словно ночь, темен ходил. И подумывать
даже стал:
"Неужто права была Соломония: я виной в бесплодии ее? Али сбылось ее
слово - проклятие страшное, какое в злобе она изрекла?! Ведь до чего
озлилась баба!.."
Вспомнил он, какую кашу сумела заварить разведенная за бесплодие
жена, едва привезли ее в монастырь.
Не успел князь обвенчаться с Еленой, как слух повсюду прошел:
тяжела-де разведенная княгиня... И должна родить на скорях. Выходит: не
ради бесплодия постриг и сослал ее государь, а просто прельщенный молодой
литвинкой полоненной.
- Кто слышал о том? - спросил Василий у Шигони, который поспешил
известить повелителя о новой клевете вражьей.
- Кто слыхать мог? Сама старица София двум женкам знатным толковала
про то: Юрьевой жене, когда та приехала навестить по старой дружбе
княгиню...
- Юрьева жена? И мне ни слова? Плетьми ее, сороку стрекотливую...
Нынче же... Будет знать, как языком трепать, а мне и не доводить ничего...
А еще?
- Еще постельничего твоего Якова женке, Аринке Мазуровой, княгиня
говорила. Те дома потолковали... От слуг да мамок и говор пошел.
- Обеих баб подальше убрать... Чтобы не слыхал я о них.
Приказал Василий и сам задумался.
Шигоня стоял и ждал.
- Как полагаешь: правда ли? - спросил Василий.
- Чтобы прямая правда была - не думаю. А только тоже слышал я: в
злобе сказывала княгиня: "Хошь от клятого самого, да будет мой сын у князя
великого". Чтобы потом чего не было, теперь поразведать бы надо, княже!
- Конечно. Потату пошли... да Рака, Феодорика. Он же и по лекарской
части силен. Пусть доведаются. И если супруга моя строптивая в самом деле
чадо мне теперь подкинуть сбирается, на срам миру всему да на смуту...
так...
- Не тревожься, государь. Не будет того, чего тебе невместно или
ненадобно! - многозначительно произнес боярин, поклонился и вышел.
Поехали княжеские доведчики. В монастыре их уже ждали, словно
уведомленные о наряженном следствии.