"Леонид Михайлович Жариков. Повесть о суровом друге " - читать интересную книгу автора

Отец тяжело поднялся:
- Вы зачем пришли, господин пристав? Обыск делать? Так делайте.
Пристав рассердился и зашагал к двери. У выхода он обернулся и,
угрожающе держа руку на сабле, сказал:
- Насчет завтрашнего дня предупреждаю: никто из дому не выйдет.
Ничего не будет с того, что вы задумали. Так и передай своим.
Отец запер за полицейскими дверь на крючок и только тогда вынул из
рукомойника тайные листки.
Мать так перепугалась полиции, что и убирать не стала. Мы легли спать
среди разбросанных вещей. Отец и мать шептались.
Я слышал, как она сказала:
- Против кого идете, подумай-ка! Царь всех вас погубит.
Отец ответил:
- Неправда, народ как туча, в бурю все выльет.
"Пропадет отец, погубит его царь, - думал я, - заберут на войну, а
там, известное дело, - останется отец без ног... Дали бы мне царя на
расправу, я бы сначала огрел его палкой по голове, потом штыком в пузо
ткнул, взял бы клещи да за ухо щипнул. Запросил бы царь: "Отпусти душу на
покаяние!"
Всю ночь снились тревожные сны, а утром, чуть солнце заглянуло в
окошко, я подхватился. Дверь оказалась запертой снаружи на щепку. Ни отца,
ни матери не было. Я испугался: значит, пристав запер меня, а отца с
матерью увел.
Я с размаху ударил плечом в дверь и сломал щепку.
По улице, побалтывая ременными плетками, гарцевали верховые казаки,
наверно, следили, не вышел ли кто из дому.
Спрятавшись за калиткой, я подождал, пока они проедут, и помчался
через дорогу к Анисиму Ивановичу.
У них дверь была открыта. Наверно, тоже сломали запор. Анисим
Иванович, куда-то собираясь, надевал чистую сорочку. Он был веселый. Тетя
Матрена и Васька успокоили меня: оказывается, мамка моя ушла на базар, а
куда делся отец, они сами не знали.
- Дядя Анисим, что это? - спросил я, увидев у старика на груди
красную ленточку, пришпиленную булавкой.
- Это? - Он провел корявой ладонью по ленточке. - Это, Леня, знак
свободы.
- Зачем?
- День сегодня такой.
"Какой же "такой" день? - думал я. - Пасха прошла, а до троицы еще
далеко".
Я заметил, что сапожный инструмент Анисима Ивановича сложен в кучу:
ни отец, ни Васька не работали. В землянке пахло свежим кизяком: тетя
Матрена, видать, подмазала пол. Какой же нынче праздник?
Анисим Иванович отпустил Ваську гулять на целый день. Мы запрятали в
карманы по куску хлеба и выбежали со двора.
До чего было хорошо вокруг! Теплый, едва слышный ветерок веял в лицо
свежим ароматом сирени. На высокой акации, надувая пушистый зоб, пел
скворец. В лучах солнца его черные перья отсвечивали то фиолетовым, то
зеленым, то синим блеском.
Весна украсила нашу грязную улочку, наши пропахшие дымом дворики. Ни