"Андрей Дмитриевич Жариков. Полигон смерти " - читать интересную книгу автора

обильные урожаи зерновых. Уехал, да так и остался здесь навсегда.
Слева - необъятная степь. Глазу не на чем остановиться - ни кустика, ни
дома. И не видно пашен, о которых пишут газеты. Прииртышская равнина так и
осталась нетронутой на долгие годы из-за ядерного полигона.
Возле дороги большой одноэтажный кирпичный дом - казарма. Живут в нем
несколько солдат-связистов и бульдозеристы. Одни дежурят у телефонов, и если
понадобится - исправят подвесной кабель. Другие ежедневно приглаживают
бульдозерами дорогу. Разумеется, не только для бензовозов и грузовиков.
Главное - для "невесты". Так называют "изделие", атомную бомбу, когда
транспортируют ее на специальных машинах под усиленной охраной ГБ на опытное
поле. "Невеста едет!" - и на дороге все замирает. Никто не имеет права
появиться ни впереди, ни позади. Не приведи Господь оказаться на пути
"невесты".
Об этом я узнал позже, а в тот раз мне даже не было известно, что
бензовозы везли авиационное горючее на Опытное поле для моей научной группы.
Этим топливом заполнялись резиновые резервуары емкостью четыре и восемь
тысяч литров и две железнодорожные цистерны - специалисты службы
горюче-смазочных материалов намеревались испытать прочность этой тары при
взрыве атомной бомбы. У солдат были мрачные лица.
- Сержанта нашего грозой убило, - пояснил один из них. - По телефону
говорил. Искра из трубки прямо в висок и насмерть... - и он показал на
безжизненное тело в кювете, прикрытое шинелью.
Растерявшиеся солдаты вместо того чтобы не медля сделать пострадавшему
искусственное дыхание, массаж сердца, втащили его в придорожный кювет и
завалили комьями земли, надеясь тем самым "размагнитить" наэлектризованное
тело. Не знаю, насколько реален такой способ оживления пострадавшего, но в
детстве я не раз слышал, что пораженного грозой человека нужно немедленно
засыпать землей.
Сержант скончался, не приходя в сознание, и был уже холодный.
- Сообщили в часть? - спросил я.
- Не сразу. Боялись звонить, пока гроза бушевала, аппаратура не
заземлена. Прошло уже часа два, а врача все нет.
Расстроенный, я убеждался, что в части, куда я еду выполнять особое
задание, нет порядка. Всю дорогу думал о несчастной матери сержанта, которой
сообщат о нелепой гибели ее сына. Еще не вступив в должность, я ощутил
разочарование новым назначением.
На контрольно-пропускном пункте дежурный тщательно проверил мои
документы и велел раскрыть чемоданы. Подъехали к длинному безоконному,
низкому зданию под жестяной крышей, похожему на колхозную конюшню.
- Это гараж, - сказал лейтенант, старший колонны, - в нем и живем.
Паршиво, но и для вас найдется место.
- Но я подполковник, - сорвалось у меня с языка. - Я из Министерства
обороны...
- Если вы командированный, вас поместят в прекрасной гостинице на
берегу Иртыша, там все удобства. А если служить, то - здесь. Правда, есть
тут еще офицерские общежития, но новичку там койку, наверное, не получить.
Забито до предела.
Я затащил в единственную свободную комнату свои вещи и решил смыть с
себя дорожную пыль. Воды в общей умывальне не оказалось, и я отправился на
берег Иртыша.