"Андрей Дмитриевич Жариков. Полигон смерти " - читать интересную книгу автора

Городок небольшой, но ухоженный, много зелени. Вдоль улиц молодые
тополя и клены, на газонах зеленеет травка. Красивое белое двухэтажное
здание с колоннами - штаб. Фасадная сторона обращена в степь, словно для
удобства обозрения из больших окон всего полигона. Часовой с автоматом в
бинокль следил за баржей на Иртыше, груженной бочками. Он имел право сделать
предупредительный выстрел, если с палубы кто-то будет фотографировать
городок или бросится в воду.
За Иртышем - запретная зона. Единственный обитатель правого берега
бакенщик, которого в его маленьком домике изредка навещает офицер из особого
отдела. Через дорогу - детский садик, двухэтажная школа, за ней - громадная
тепловая электростанция. На окраине городка на ровной площадке с реденькими
посадками тополей новые трехэтажные жилые дома - четыре заселены и один
пустует. Не так уж плохо с жильем для семейных офицеров.
Тогда я еще не знал, что много квартир в этих домах отведено для
приезжающих на время испытаний специалистов, ученых, военачальников. Их
бывает несколько сот человек. А основная масса полигонных жила в старых
деревянных двухэтажных общежитиях. Их тогда насчитывалось не менее десяти.
Они были построены в первые годы существования полигона, а в самом начале
люди жили в землянках.
Купание в Иртыше не доставило удовольствия. Дно илистое, вода мутная и
холодная, дальше красных буйков заплывать нельзя. В тот же день я получил в
столовой, в зале для старших офицеров, постоянное место за столиком. Для
руководства и ученых вблизи штаба имелась отдельная столовая. Там питание
было несравнимо с нашей, тоже, впрочем, не бедной столовой. В буфете
постоянно продавались минеральная вода, сигареты, сладости. Повара готовили
разнообразные и дешевые блюда, посетителей обслуживали проворные молодые
официантки, и мне показалось, что на полигоне кормят значительно лучше, чем
в столовых военторга в Москве.
Вечером в общежитии я пытался поговорить, познакомиться с кем-нибудь из
офицеров, но все, подозрительно посматривая на новичка, от разговора
уклонялись, находили повод уйти подальше. Нелюдимость вызывалась режимностью
воинской части, которую все называли "Лимонией", видимо потому, что жизнь в
ней была не сладкой, а кислой.
Ночь в "Лимонии" тихая. Такое ощущение, что ты один в необъятной степи.
Дышится легко и приятно. Проснувшись рано, я почувствовал себя хорошо
отдохнувшим, со свежей головой. И даже шум в левом ухе, который не покидал
меня после контузии на Ленинградском фронте в 1943 году, ослаб.
Рабочий день в штабе начинался в десять часов. Я успел искупаться в
Иртыше, позавтракать и в начале одиннадцатого был в приемной начальника
полигона. Дежурный офицер предупредил, что начальник пока еще в полковничьем
обмундировании, но называть его следует генерал-майором. Не готов мундир,
который заказан в Москве.
Признаться, ожидал, что новоиспеченный генерал расспросит, кто я и
откуда, скажет, какие мои обязанности и на что следует обратить внимание, но
он был краток:
- Вам надо представиться начальнику пятого сектора полковнику Гурееву.
Вывод из первой встречи с генералом А. В. Енько я сделал такой: моя
должность недостаточно значима, чтобы мной лично заинтересовался начальник
полигона.
До пятого сектора, размещенного вдали от жилых домов и штаба, примерно