"В.В.Зеньковский. История русской философии (Том 1, часть II)" - читать интересную книгу автора

очень устойчивым... Эта устойчивость мистических течений среди русского
общества (говорим все время о мистицизме внецерковном) не может быть,
конечно, объясняема какими-либо иностранными влияниями иди внешними
историческими условиями, - очевидно, тут есть налицо какая-то потребность
русской души, не находившая себе удoвлетвopeния ни в Церкви, ни в общей
культуре. Какая? Я думаю, что с психологической стороны это есть
метаморфоза той самой религиозной черты, с которой мы встречались уже при
истолковании старообрядчества, где она ярче всего выразилась, и которую
можно назвать теургической. Дело идет не о Богопознании, не о "чувстве"
Бога, а об активности в Боге, в частности, о преображении жизни. Именно на
этой грани теургический замысел так легко прикасается к магизму и
незаметно может в него и переходить. Мы отмечали уже, что в русском
старообрядчестве (а раньте во всем церковном обществе) мечта о
преображении натурального порядка в освященный, в Царство Божие, опиралась
на веру в "силу благочестия" (см. ч. 1, гл. II, з 10). В свое время эта
мечта о преображении жизни, давая исход накопившимся силам, вылилась тоже
в теургическую по существу идею, разгоревшуюся таким ярким огнем, - о
"Москве - третьем Риме", о священном "вечном царстве". Когда же в течение
одного столетия (от начала XVII-го до середины XVIII-го века) в русской
душе распалась былая мечта о "священном царстве" и новые движения
секулярного характера выжигали в душе надежды на "силу благочестия", -
когда образовавшаяся духовная пустота порождала томление духа и страстную
потребность творческого динамизма quand meme - хотя бы и вне Церкви. В
недрах самой Церкви, в тиши ее монастырей, шла не та же ли концентрация
теургических ожиданий, нашедших свое выражение в "духовном делании",
которое благодаря Паисию Величковскому (см. ч. 1, гл. П, з 6) проникло
всюду? Здесь окончательно выветривалась в недрах церковного сознания
теократическая идея (в форме учения о "священной власти"); церковное
сознание благодаря этому совершенно очищалось от теократического соблазна,
- и как раз к этой эпохе относится явление старца Серафима Саровского с
его ударением на "стяжании Святого Духа", как цеди жизни. Произошла, если
угодно, своеобразная поляризация теургической идеи: в церковном сознании
выпада мечта о преображении исторического бытия в Царство Божие "силой
благочестия", - но зато в обмирщенное сознание теургическая потребность
вошла с новой силой, но уже с расчетом не на "силу благочестия", а на те
или иные силы жизни, которые стали отныне получать характер "священных"
(но внецерковных) сил. На первом месте здесь и стоят различные течения
мистицизма в начале XIX-го века. Их было очень много в это время (12), но
для нас важно остановиться только на двух мистиках - на Лабзине и
Сперанском.
4. А. Ф. Лабзин (13) (1766 - 1825) очень рано обнаружил выдающиеся
дарования (особенно по математике - он до конца дней занимался высшей
математикой), 16-ти лет он подпал под влияние известного уже нам масона,
профессора Шварца (основателя в Москве ордена розенкрейцеров), под
руководством которого он очень много занимался философией, к которой
чувствовал тогда глубокое влечение. Об его увлечениях оккультными идеями
Шварца нет определенных данных (хотя, например, Пыпин (14) считают Лабзина
"представлявшим в литературе продолжение розенкрейцерства"). Лабзин
занялся переводом и изданием книг мистического содержания (вроде книг
Эккартс гаузена "Ключ к таинствам природы" - 1804 г., "Важнейшие иероглифы