"Николай Зенькович. Вожди и сподвижники. Слежка. Оговоры. Травля" - читать интересную книгу автора

вовремя уйти со сцены, если у него будет паралич. "Теперь момент, о котором
я Вам раньше говорил, - сказал Владимир Ильич, - наступил, у меня паралич и
мне нужна Ваша помощь".
Владимир Ильич просил Сталина привезти ему яду. Сталин обещал,
поцеловался с Владимиром Ильичем и вышел из его комнаты. Но тут, во время
нашего разговора, Сталина взяло сомнение: не понял ли Владимир Ильич его
согласия таким образом, что действительно момент покончить счеты с жизнью
наступил и надежды на выздоровление больше нет? "Я обещал, чтобы его
успокоить, - сказал Сталин, - но, если он в самом деле истолкует мои слова в
том смысле, что надежды больше нет? И выйдет как бы подтверждение его
безнадежности?" Обсудив это, мы решили, что Сталину надо еще раз зайти к
Владимиру Ильичу и сказать, что он переговорил с врачами и последние
заверили его, что положение Владимира Ильича совсем не так безнадежно,
болезнь его не неизлечима и что надо с исполнением просьбы Владимира Ильича
подождать. Так и было сделано. Сталин пробыл на этот раз в комнате Владимира
Ильича еще меньше, чем в первый раз, и, выйдя, сказал нам с Бухариным, что
Владимир Ильич согласился подождать и что сообщение Сталина о его состоянии,
со слов врачей, Владимира Ильича, по-видимому, обрадовало. А уверение
Сталина, что, когда, мол, надежды действительно не будет, он выполнит свое
обещание, успокоило несколько Владимира Ильича, хотя он не совсем поверил
ему: "дипломатничаете, мол".
Несколько десятилетий подряд записки М. И. Ульяновой пролежали в архиве
ЦК КПСС. К ним практически никто не имел доступа. Но, учитывая, что текст
отпечатан на машинке, что его правила Мария Ильинична, можно предположить -
какая-то часть близких к Марии Ильиничне людей все же с ним была
ознакомлена. Не исключено, что основные эпизоды и подробности рукописи стали
достоянием узкого круга лиц из московской публики. Сцена с ядом, конечно же,
не могла не привлечь внимания. А поскольку записки не публиковались, то
можно себе представить, какими невероятными подробностями и нелепицами
обрастала эта история, разжигая воображение даже добропорядочных людей, не
располагающих достоверными историческими фактами.
Итак, тяжело и мучительно заболев, Ленин просит одного из своих
соратников принести яду, чтобы самому уйти из жизни. Почему его выбор
остановился именно на Сталине - другой вопрос, хотя сегодня беллетристы и
публицисты настойчиво его дискутируют, все более утверждаясь в мысли, что из
всего ленинского окружения Сталин наиболее подходил для этой цели, поскольку
не отличался интеллигентностью и нравственностью. Боялся ли смерти Ленин?
Скорее всего, нет. В 1911 году под влиянием известия о самоубийстве Лафаргов
он сказал Крупской: "Если не можешь больше для партии работать, надо
посмотреть правде в глаза и умереть так, как Лафарги".
Он выступал от имени РСДРП на похоронах Поля Лафарга и его жены Лауры -
дочери Карла Маркса. Полю Лафаргу, видному деятелю научного коммунизма,
исполнилось 69 лет, Лауре - 66. Супруги держались того мнения, что в
старости человек становится бесполезным для революционной борьбы и, считая
70 лет возрастом предельным, покончили с собой, вскрыв вены. Этот случай
произвел на Ленина сильное впечатление.
Разбитый параличом, о Лафаргах он вспомнил в конце 1922 года.
Сохранилась следующая запись его секретаря Л. А. Фотиевой: "22 декабря
Владимир Ильич вызвал меня в 6 часов вечера и продиктовал следующее: "Не
забыть принять все меры достать и доставить... в случае, если паралич