"Николай Зенькович. Вожди и сподвижники. Слежка. Оговоры. Травля" - читать интересную книгу автора

наличии у Ленина других якобы "дурных" болезней...
Не только за рубежом, но и в своем Отечестве не убывает слухов и мифов,
связанных с кончиной Ленина. Очередной всплеск дало им выступление Ю.
Карякина на первом Съезде народных депутатов СССР. Предложение о выносе тела
Ленина из мавзолея, слова о нарушенной воле родных и близких покойного, да и
его самого, были открытием для миллионов наших сограждан. Вновь поползли
слухи о тайнах ленинской смерти, об отравленных пулях, которыми стреляла
вовсе не Ф. Каплан, а совсем другой человек. Мол, Ленин смягчил приговор
ВЧК, и Каплан прожила в Магадане до глубокой старости. Появились публикации,
в которых утверждалось, что Каплан видели в Бутырках и на Соловках.
Долгие годы нас держали на скудном, нормированном пайке исторических
фактов. Массовая неосведомленность, отсутствие правды о прошедших событиях
заставляли верить разного рода слухам, циркулирующим по городам и весям
необъятной страны. При Горбачеве пришла гласность, всем хотелось
высказаться, намолчались за десятилетия. И в ход пошло первое, что
попадается под руки, на глаза. Ведь если человек чего-либо не знает, он
готов поверить любым небылицам.
Незнание подлинного диагноза болезни, приведшей Ленина к смерти,
породило распространенную легенду о том, что его отравил Сталин. В годы
хрущевской оттепели и в конце восьмидесятых годов в некоторых исторических
произведениях появились глухие намеки на причастность Сталина к трагедии в
Горках. Прямых обвинений, как у французского драматурга Вермореля, не было,
но тема вины кремлевского горца звучала все более настойчиво. При этом в
качестве документального источника назывались неизданные у нас воспоминания
М. И. Ульяновой о болезни и смерти Ильича.
В 1991 году эти воспоминания обнародованы журналом "Известия ЦК КПСС".
Мне довелось прочесть их раньше, за год до опубликования. Представьте
изумление, которое я ощутил, действительно обнаружив в записках Марии
Ильиничны полторы странички, касающиеся запретной темы. Приведу их по
первоисточнику - тридцатой и тридцать первой страницам машинописной копии с
пометками и правками М. И. Ульяновой.
"30 мая Владимир Ильич потребовал, чтобы к нему вызвали Сталина, -
сообщает Мария Ильинична. - Уговоры Кожевникова (Кожевников А. М. - старший
врач-невролог нервного отделения Александровской больницы. - Н. З.)
отказаться от этого свидания, так как это может повредить ему, не возымели
никакого действия. Владимир Ильич указывал, что Сталин нужен ему для совсем
короткого разговора, стал волноваться, и пришлось выполнить его желание.
Позвонили Сталину и через некоторое время он приехал вместе с Бухариным.
Сталин прошел в комнату Владимира Ильича, плотно прикрыв за собой, по
просьбе Ильича, дверь. Бухарин остался с нами и как-то таинственно сказал:
"Я догадываюсь, зачем Владимир Ильич хочет видеть Сталина". Но о догадке
своей он нам на этот раз не рассказал.
Через несколько минут дверь в комнату Владимира Ильича открылась и
Сталин, который показался мне несколько расстроенным, вышел. Простившись с
нами, оба они - Бухарин и Сталин - направились мимо Большого дома через
домик санатория во двор, к автомобилю. Я пошла проводить их. Они о чем-то
разговаривали друг с другом вполголоса, и во дворе Сталин обернулся ко мне и
сказал: "Ей (он имел в виду меня) можно сказать, а Наде (Надежде
Константиновне) не надо". И Сталин передал мне, что Владимир Ильич вызывал
его для того, чтобы напомнить ему обещание, данное раньше, помочь ему