"Альфред Земерау, Пауль Цайдлер. Куртизанки " - читать интересную книгу автора

свое время прежней фаворитки.
"Все брошено к ее ногам. Ей переданы даже камеристки ее
предшественницы. Одна держит пред ней горшочек с притираниями, стоя на
коленях, другая натягивает ей перчатки, третья укладывает ее спать. Ни для
кого не находится у нее доброго слова, и я думаю, что она потихоньку
насмехается над постоянной готовностью услужить ей".
Однако час окончательного прощания Людовика с Монтеспан еще не
наступил, так же как и окончательное воцарение Ментенон. И когда мадам де
Людр была облагодетельствована им, он снова вернулся к своей прежней
возлюбленной и даже, похоже, с прежними чувствами.
11 июня Савиньи писала своей дочери: "Ах, доченька, какой триумф в этом
Версале! Какая радость снова завладеть им! Я целый час находилась у нее в
комнате. Уже причесанная и одетая, она лежала в кровати, отдыхая после
Великого поста. Несчастной Жо (мадам де Людр) наносился удар за ударом, и
Монтеспан смеясь повторяла, что та имела наглость жалеть ее. Представь себе,
на какие унижения может пойти человек, не обладающий слишком большим
самомнением, и ты поймешь в какой-то мере, в чем дело. То есть Малышка
(госпожа де Людр) займет свое прежнее место при Мадам (Лизелотте
Орлеанской)".
Ведь теперь снова закружившийся вокруг Монтеспан двор стал избегать ее,
познавшую такой непродолжительный взлет. Маркиза стала постоянно
преследовать де Людр, отравлять ей жизнь и презрительно называть ее "эта
босячка".
Далее Савиньи отмечает, что король и его возлюбленная в последующие
месяцы были более близки и общались чаще, чем когда-либо прежде. Казалось,
чувства прежних лет вернулись, все былые опасения исчезли и любой мог с
уверенностью утверждать, что никогда не видел более прочного ее положения.
"Мадам де Монтеспан с недавних пор все больше покрывается бриллиантами,
и стоит немало труда не отступить перед сиянием этой божественности. Их
любовь, похоже, достигла наивысшей точки, кажется, она усиливается на
глазах. Невиданное дело, чтобы такая страсть могла возобновиться..."
Однако, несмотря на все неожиданные и большие победы и почитание,
какая-то тайная мысль терзала фаворитку, что выражалось в постоянном
беспокойстве. Ведь она всегда была страстным игроком в карты, а в 1678 г. ее
азарт стоил ей более 100 000 экю ежедневно. В Рождество она потеряла 700 000
талеров, однако поставила на три карты 150 000 пистолей и отыгралась. Пошел
последний год ее господства, и пора было подводить итоги длинному списку ее
побед.
Ей стукнуло тридцать восемь лет, и ее могла вытеснить соперница,
годящаяся ей в дочери. В марте 1679 г. она просила аббата Гоблена помолиться
за короля, стоящего на краю глубокой пропасти. Этой глубокой пропастью была
восемнадцатилетняя мадемуазель де Фонтанж, с волосами цвета спелой ржи с
переливами, огромными светло-серыми бездонными глазами, молочной белизны
кожей лица, розовыми щечками, и, по словам современников, она вела себя как
настоящая героиня из романов. Как и Людр, и Лавальер, она была придворной
дамой королевы и, по свидетельству Лизелотты фон дер Пфальц, прелестна, как
ангел, от кончиков пальцев ног до корней волос. Родственники послали ее ко
двору, чтобы она составила себе счастье как раз благодаря своей красоте.
"Неожиданно маркиза оставила двор по причине своей ревности к
мадемуазель де Фонтанж",- указывает современник в своих заметках за март.