"Альфред Земерау, Пауль Цайдлер. Куртизанки " - читать интересную книгу автора

тому, чтобы эта полоса удачи длилась как можно дольше. Между тем весь двор
опять собирается вокруг нее, полный безграничного почтения".
И месяцем позже: "Любовь к маркизе все еще на высоте, и это разносят во
все стороны, чтобы позлить священника и весь белый свет..."
И если в 1675 г. маркиза была удалена из религиозных побуждений, то в
следующем году это произошло по тем же причинам, по которым возвысилась она
сама.
Ведь король был постоянно охвачен всепоглощающей страстью к мимолетным,
постоянно меняющимся любовным интригам, и Савиньи, всегда достоверно
описывающая нравы двора, достаточно прозрачно намекает: "В квантовых краях
попахивает свежей плотью..."
Сначала монаршей милости удостоилась принцесса де Субиз. Она полюбила
короля, как остроумно было замечено, из любви к своему мужу. После того как
она обеспечила себе желаемые привилегии и доходы, и срок ее фавора истек,
она как ни в чем не бывало вернулась к своему мужу, восхищенному ее удачным
предприятием и сердечно принявшему ее вполне в соответствии с "Амфитрионом"
Мольера, где было указано, что в совместном с Юпитером обладании нет ничего
постыдного, при условии, что Бог заплатит за это подходящую цену...
Савиньи пишет 2 сентября 1676 г., что мадам де Субиз промчалась со
скоростью видения и все вернулось на круги своя. "Кванта намекала, что все
равно она лучше всех..." Однако прошло немногим более недели, и все пришли к
выводу, что звезда маркизы меркнет. Были слезы, глубокие переживания,
притворная жизнерадостность и снова погружение в глубокую тоску.
"Одним словом, подходит к концу моя любовь. Одни трепещут, другие
ликуют. Некоторые хотят, чтобы все осталось по-прежнему, однако большинство
за смену декораций. Короче, все живут, по мнению сведущих людей, в ожидании
кризиса..."
В конце месяца, замечает Савиньи, все были убеждены, что любовь короля
угасла, и маркиза колебалась между признаками, которые могли бы принести
возвращение милости, и опасениями, что она ничего для этого не делает и что
он опять положил глаз на кого-нибудь.
"Однако дружеские отношения не могут быть прерваны так просто, ведь
такую красоту и высокомерие трудно отодвинуть на второй план. К тому же
ревность очень живуча. Но может ли она что-нибудь предотвратить?"
В середине октября маркиза узнает о своей участи.
"Если бы Кванта решилась на отречение в Пасху, вернувшись в Париж
(1675), она не оказалась бы сегодня в таком безысходном положении. Это было
бы наилучшим решением, однако слабость человеческой натуры велика. Все хотят
добиться легкого обогащения, а это приводит к бедности скорее, чем к
богатству..."
После Субиз в милость к королю попала мадам де Людр. Однако, не обращая
внимания на эту интрижку, как она и предполагала, быстро закончившуюся,
маркиза была озабочена медленным, но верным возвышением новой блистательной
звезды на небе Версаля. Это была вдова поэта Скаррона, урожденная д'Обиньи,
впоследствии маркиза де Ментенон, которой, благодаря стараниям Монтеспан,
было в свое время поручено воспитание ее с королем детей, и ей со временем
удалось попасться на глаза королю.
Де Савиньи в своих письмах называет вдову Скаррона "Подружка" и
упоминает о некоторых моментах ее медленного, но неотвратимого восхождения,
которое в начале мая 1676 г. привело к победе более блистательной, чем в