"Алексей Зарубин. Круги на песке (Песни забытых миров) " - читать интересную книгу автора

повезло, что местные власти когда-то подписали соглашение о помощи
вынужденным мигрантам, повезло в другой раз, что не раскидали по деревням
вдоль побережья, и повезло в третий, что мы не сразу поняли - на самом деле
нам не очень-то и повезло. Но вместе выживать все же легче, а кое-какие
вещички, прихваченные с Айкона впопыхах, высоко ценились у местных жителей,
забывших о высоких технологиях.
Судя по обрывкам разговоров в городе и по тому, что нам удалось
разузнать у неразговорчивых жителей, несколько поколений тому назад какой-то
местный тиран попытался соорудить звездный рейдер. Или наоборот, он хотел
захватить прибывший корабль, но неудачно. В общем, был примерно наказан, а
заодно пострадала и вся планета. Имя тирана кануло в архивах, но запрет на
некоторые сплавы и технологии так и не удосужились отменить, а начинать
процедуру восстановления в правах - дело дорогое, хлопотное и долгое. Да, в
общем-то, никому не нужное. Население Тугама вполне устраивала неспешная,
размеренная жизнь в маленьких городках, расположенных по всему побережью
единственного континента. Вдали от городов жители деревень, если судить по
Райской Рыбалке, куда нас забросила судьба, медленно сползали из варварства
в дикость и совершенно не расстраивались из-за этого. Воздушный транспорт
здесь был. Но несколько дряхлых грузовиков на реактивной тяге далеко от
ремонтных мастерских старались не улетать, к тому же я не знал, есть ли в
этом неторопливом, сонном мире необходимость быстрой доставки каких-либо
товаров. Позже я выяснил, что и местные власти были вполне удовлетворены
полузакрытым статусом планеты. К тому же они запретили экипажам кораблей
выходить за пределы припортовых кварталов, торговля велась в нескольких
факториях недалеко от космопорта, а беженцев вроде нас здесь не ждали.
Аборигенов давно уже не беспокоило отсутствие канализации и
водопровода. На руинах ветростанции сушились сети, в кладке оград вперемешку
с камнями можно было обнаружить детали судовых двигателей. Да и беженцы
постепенно забывали о таких благах цивилизации, как теплый сортир и мягкая
кровать. Мы больше заботились о том, чтобы как можно быстрее перелить
медными черпаками перебродившую жижу в войлочные кульки. Кульки подвешивали
к треногам, и медленно, капля за каплей, драгоценный соус наполнял пустые
пластиковые бутылки, которые в обилии покрывали береговую линию после сезона
бурь. Сначала меня удивляло, откуда здесь такое количество тары, потом я
узнал, что за годы былого прогресса моря так крепко загадили плавающим
мусором, что пластика хватит еще надолго. Рыбаки, посмеиваясь, рассказывали
о целых островах из пустых бутылок, пленки и всякой дряни, на которых
ютились колонии перелетных птиц. Может, потому и мореплавание здесь такое
вялое.
На моей памяти из города на той стороне залива всего три раза приходило
судно за соусом. Торговля велась долго, в обмен привозили рулоны плотной
ткани, сети, какой-то нехитрый инвентарь и рыболовные крючки на вес.
Порой мне казалось, что я уже вроде привык к едким испарениям за все
эти бесконечно тянущиеся месяцы ожидания перемены судьбы. Но, наверное, все
же нос не до конца потерял чувствительность: стоит в жаркие дни, когда в
чанах свирепо булькает жижа, ветру подуть с континента, как все съеденное и
выпитое напоминает о себе и настойчиво просится на волю.
С едой у нас были проблемы с тех пор, как Крес Острич, в меру
состоятельный владелец экспертной конторы на Айконе, превратился в беженца.
Крес Острич - это я. Моя жена, Леонора, часто повторяет слова отца - горький