"Герман Леонидович Занадворов. Дневник расстрелянного " - читать интересную книгу автора

следующий день я пасу корову. Промок вдребезги. К назначенному часу идем с
Марусей. Когда затихает вокруг, лампешка ставится под стол. Окно
завешивается.
Ловит долго. Ничего. Только обрывки музыки. Водка, выпитая раньше, дает
себя чувствовать. Ложусь на его постель. Ничего не вышло и на этот раз.
Разряды. Дождь.
Идем пустым селом. Мария:
- Только музыка. Даже злость берет.
Вчера он поймал советскую станцию, только на немецком языке.
Перечисляли фамилии многих генералов. Награждение, что ли?

* * *

Вспоминаю. Тодор Рудный - богомол и антисоветчик, только за год до
войны в колхоз вступивший, - встретился неделю назад:
- Ну, газетки читаете? Що там нимец знов красных гонит? Кажуть, що тыщу
километрив пройшов. Жинка казала одна.
Наша классовая схема в основном правильна. Им, кулакам, ничто родина,
нация и все прочее. Для них нужна только собственность. За гектар земли
продадут и Украину, и отца, и Германию - все.
Эту черту - непатриотичность собственников - заметил ясно еще Золя.
Они всегда таковы - знающие только одну верность: свою жажду наживать.
27 июля 1943 г.
Вечером в клуне у Л. Тишина. Я смотрю в щель двери. Пасмурно. Темно.
Ветви качаются, будто кто-то идет. Шуршат лишь в соломе сзади невидимые
совсем Л. и М. Только порой потрескивают контакты и регуляторы. Л. ловит.
Голос его слишком громок для тишины.
- Станций много, но тихо: не разберешь ничего. Вот, вот, сейчас...
Смотрю в щель, думаю, что мы плохие конспираторы, А он - особенно.
Предупреждаю.
- Да если кто подслеживать будет, я ему горло перегрызу.
Опять тихо. Вдруг почти крикнул:
- Шш-шш! "...Повернуть это оружие против..." Исчезло. Совсем четко
было. Это не немцы. Это наши...
Пора домой. Больше не слышно ничего.
- Дайте, хоть шум послушаю.
В наушниках еле слышно играет музыка.
31 июля 1943 г.
Похоже, подбираются к нашему горлу.
Пять дней назад старуха спросила:
- Ты не чув? Тереня арестовали.
Терентий Яковлевич Бажатарник - седой, сдержанный, опрятный, бывший
активист, занимавший в разное время посты председателя колхоза, председателя
сельсовета, секретаря сельской партийной организации. Теперь был очень
осторожен.
За ним приезжали на квартиру. Не застали. Молотил на колхозном току.
Туда сообщили - скрылся. Полицай гонял - искал. На следующее утро
арестовали. Он уже не скрывался.
Сказалась тревога и злость. Тревога за себя, за других. Злость, что
сдался, как курица, и что ему никто не помог скрыться.