"Г.Г.Замысловский. Саратовское дело 1853 г.(Умученные от жидов) " - читать интересную книгу автора

характера - хотя бы, например, революционного?
В том лишь разница, что там действуют убеждением, экзальтацией,
гипнозом, а здесь просто наймом, грубым подкупом - поэтому и среда
совершителей другая, поэтому вместо "сознательных юношей" и "передовых
девиц" саратовское дело, в части, касающейся христианского элемента, дает
такое обилие людей "неодобрительного поведения" - пьяниц и бродяг.
На роли наемных участников преступления это был самый подходящий
элемент и одно из драгоценных его качеств было именно то, что в глазах и
суда, и властей, и "общества" показания этих "бывших" людей, как таковые, не
могли внушать ни малейшего доверия.
А кто же мог предполагать, что и трупы, выброшенные на Волгу, найдутся
перед самым половодьем, и служащие владельца С.-Петербургской гостиницы
Гильгенберга нарушат обет молчания, и даже "градская" саратовская полиция
будет устранена от "обнаружения" дела?
А если бы не случилось рокового сцепления всех этих совершенно
непредвиденных обстоятельств, то и Богданов, и Локотков, и Слюняева, а даже
Крюгер могли бы разоблачать сколько угодно - их откровения серьезной
опасности не представили бы.
В Саратове, повторяю, было дело, "широко поставленное", своего рода
"оптовое производство" и туда, на запах свежей христианской крови,
потянулись всякие "ходоки "Таупкины" с Волыни, столь интересующийся "чином
устного предания о пасхе" Бениль-Евда-оглы с Кавказа и, наконец, из
Тамбова - сам "Александр Григорьевич", у которого, в свою очередь, на
еврейскую пасху бывал съезд всех окрестных иудеев.

ГЛАВА VII

Согласно особому Высочайшему повелению, следствие по саратовскому делу
должно было поступить в Правительствующий Сенат, а оттуда, независимо от
вопроса о каких-либо жалобах или разномыслиях, в Государственный Совет для
окончательного разрешения.
Приговор, постановленный Государственным Советом огромным большинством
22 голосов против трех утвердил то решение, которое уже в общем собрании
Сената было принято большинством.
Изменения последовали сравнительно маловажные и не касались
подсудимых-евреев.
Юшкевичер, Шлиферман и Юрлов были сосланы в каторжные работы на
рудниках, первые два на двадцать лет каждый, а Юрлов на 18, "за убийство в
г. Саратове двух христианских мальчиков через истязания и мучения".
Богданов и Локотков признаны укрывателями этого преступления. По
закону - находит Государственный Совет - они должны подлежать строгому
наказанию: ссылке в каторжные работы, но, принимая во внимание их
чистосердечное раскаяние и сознание, Государственный Совет повергает на
Высочайшее благовоззрение, чтобы Богданова отдать на два года в
исправительные арестантские отделения, а Локоткова на такой же срок в
рабочий дом.
Относительно Ивана Крюгера, виновного в недонесении, просит но тем же
основаниям о замене полагающегося ему по закону наказания высылкой на
жительство в одну из отдаленных губерний, с подверженном строгому
полицейскому надзору.