"Г.Г.Замысловский. Саратовское дело 1853 г.(Умученные от жидов) " - читать интересную книгу автора

Печать была трехугольная; по углам - три шпенька, в середине -
еврейская надпись.
По приезде Марья нашла Шварца в гарнизонном батальоне. Он взял
привезенный ею баул и ушел, но вскоре вернулся с женщиною, возвратившею
Марье баул, с которым Марья в тот же день уехала в Ляды. Впоследствии в этой
женщине она признала прислугу Янкеля Юшкевичера.
В первые два раза Марья полагала, что в бауле краска, как о том ей
говорили жиды, но в этот раз она открыла баул, откупорила находившуюся там
бутылку и убедилась, что содержавшаяся там жидкость - не краска, потому что
на руке скоро сохла. Тогда Марья вновь закупорила бутылку и припечатала
имевшуюся у нее жидовской печатью.
Приехав в Ляды, баул, печать и записку она отдала молодому раввину.
Показание это Слюняева дала в саратовской тюрьме, куда ее
препроводили, задержав "за безписьменность". Находясь в заключении, она
начала обнаруживать признаки сильного душевного волнения, много плакала. На
расспросы выразила желание поговорить со священником и, уже после беседы с
ним, дала показания следователю.
На безымянном пальце у нее обнаружен рубец от надреза, сделанного
довольно острым орудием.
Следователь, взяв с собой Слюняеву, немедленно отправился для проверки
ее показания в Ляды.
При обыске на квартире Хацкеля Арнева (Александра Григорьевича)
Коникова вместе с разными предметами, необходимыми для иудейского
богослужения, под шкафом или кивотом, в котором хранилась сейферторе (библия
на пергаменте), в особом выдвижном ящике оказался лоскут холста,
пропитанный, по-видимому, кровью и завернутый в три полулиста печатной
по-еврейски бумаги. Тут же был найден другой лоскут в вершок шириною и пять
вершков длиною, красного цвета и в отдельном конверте небольшой кривой нож,
с пуговкою на конце.
Слюняева называла безошибочно каждого из членов семьи Коникова и
выказала совершенное знание местности на заводе.
Хацкель Коников объяснил, что Марьи Слюняевой не знает вовсе, и
никогда она у него не проживала; не знает, кому принадлежат найденные у него
на квартире лоскуты, пропитанные, по-видимому, кровью. Кривой нож есть
фруктовый.
В Саратове он, Хацкель Коников, был в октябре или ноябре 1852 года,
чтобы закупить лесной материал (брусья) для лядинского завода. Купил их у
саратовского купца Артамонова. При сем видели с Никелем Юшкевичером, был у
него на квартире и в еврейской моленной.
Работник Коникова, Мовша Шая (Моисей Леонтьев) заявил первоначально,
что видал Марью в Лядах, в доме Коникова, но потом, на очной с ней ставке,
лишь только она начала рассказывать о поездке в Саратов, но еще не дошла до
объяснений, зачем туда ездила, Мовша Шая, как удостоверяет следственный
протокол, резко изменился в лице и решительно отказался от того, что он
знает Марью и где либо ее видел, утверждая, что показал сначала другое с
испуга. Тряпка, найденная в ящике под кивотом, как Мовша полагает, запачкана
детьми во время резанья гусей, дня за три до обыска.
Далее, Хацкель Коников заявил, что никакого работника Бориса не знает
и такого у него не было. Однако, стараниями следственной власти был разыскан
и работник Борис, который оказался Оршанским мещанином Беркою Бокштейном.