"Сергей Залыгин. Заметки, не нуждающиеся в сюжете" - читать интересную книгу автора

пережила, а я знаю - на себе испытал".
Семнадцать лет при А.Т. Твардовском я был его автором (четыре года -
при Симонове). После ухода А.Т. (ушел? ушли?) я дал себе зарок - больше не
печататься в "Новом мире". Мы советовались с Юрием Трифоновым: он будет и
дальше печататься, я - нет, я гораздо больше был связан с А.Т. и в
литературе-то оказался благодаря ему.
Надо бы написать об этом подробнее, не хочется повторяться: писал уже.
В каком-то сборнике, посвященном памяти Твардовского, кажется, 12 эпизодов
из встреч и бесед с ним.
Карпов - он долго был сначала заместителем, а потом главным редактором
"НМ" - многократно приглашал меня к сотрудничеству, я не шел. В то время
"Наш современник" был, пожалуй, самым любопытным по прозе, я пошел туда, но
в 1986 году, будто предвидя ближайшие события, отдал рассказ "Женщина и НТР"
в "Новый мир". Тем более что это рассказ интеллигентский, "Наш современник"
уже тогда такие не жаловал.
Я так жалею, так жалею, что слишком мало общался с Юрием, все
откладывал на потом, Юрия (и Шукшина) очень не хватало, не хватает все эти
годы - "перестроечные".
Шел я на "Новый мир" годика на два-три - никак не больше. Самому
годиков-то уже 72! Вот-вот и 73! Сколько же можно еще тянуть? Чувствовал за
собою и еще одно обстоятельство: я - первый беспартийный главный! Сами (т.
е. ЦК) назначили - значит, сами и должны будут считаться с тем главным,
который не подчинен партдисциплине (и партиерархии).
И действительно: "НМ", по крайней мере до тех пор, пока всеобщий
финансовый крах и развал не охватили и его (а в финансах и
предпринимательстве я ничего или ничтожно мало понимаю), был моим делом.
Интересно было делом заниматься, интересно было узнавать, ни одна из
перипетий, с ним связанных, меня не угнетала, а только занимала, увлекала
даже. И так шло долго - до середины 1992 года примерно.
Ну а потом... Не знаю, дойду ли я до этого "потом". Уж очень оно
муторное...
Все тот же вопрос о "записках".
Почему "записки", а не дневник?
Не знаю, почему я не умею вести дневников, - они мне претят, да и
только. Но незнание, неумение тоже можно объяснить, попытаться это сделать.
Попытаюсь.
Для меня (а может быть, и вообще?) существует только то, что я помню.
Жизнь так и делится на две части - запомнившуюся и забытую.
Забытая тоже была, действовала на меня - на мой психологический склад,
на то, как складывался мой способ мышления, на здоровье, на мои привычки, на
судьбу - все это так, однако то, что не сохранилось в памяти, не существует
для меня. Оно выпало не из всей жизни, но из жизни памяти, оно - тоже я, но
бессознательное, а всякое размышление о себе и о событиях требует памятного
сознания. Без памяти нет факта.
Я очень хорошо знал Корнея Чуковского. Позже читал (печатал в "НМ") его
дневники. Подробностей - тьма, дневник ведь. Но у Чуковского была и
изумительная память. Он обладал механизмом, который двигал им при написании
дневников, дневники развивали его память, память требовала дневников, он без
дневников задохнулся бы от собственной памяти.
У меня такого механизма нет, память неважная и очень своеобразная. (Об