"Виталий Закруткин. Матерь Человеческая [H]" - читать интересную книгу автора

- Ой, как страшно, мама! Мы... это самое... кирпичи разбирали возле
той стены, - она показала на остатки сожженного бригадного домика, -
больше двухсот кирпичей собрали, сложили, и... это самое... под стеной
нашли три черепа и кости... там, видно, кто-то сгорел...
Мария побледнела, схватилась за сердце. Она упала бы, если бы Галя не
поддержала ее и не закричала:
- Что с вами, мама?
- Три черепа, говоришь? - с усилием разжимая бледные губы, спросила
Мария. - Два больших, а третий маленький? Так, что ли?
- Да, два больших, а третий поменьше, - сказала Галя, - они лежали
рядом, мы их так и оставили.
- Пойдем туда, деточка, - слабея, сказала Мария, - это они... Иван
мой и Васенька... сыночек... и Феня с ними...
Да, это были останки тех, кого в тот страшный сентябрьский день
казнили гитлеровские каратели. Перед уходом из горящего хутора они сняли
повешенных с тополя и швырнули в объятый пламенем бригадный домик...
Долго убивалась Мария, стоя на коленях перед грудой обгоревших
костей, долго целовала черные от копоти черепа, исступленно царапала
землю, замирала в беспамятстве. Она выкрикивала слова любви и
материнского горя, и эти бессвязные слова переходили в истошный звериный
вой...
Испуганные дети окружили Марию, обнимали ее, в один голос кричали:
- Мама! Не надо, мамочка!
И вновь потрясшее Марию слово "мама" вернуло ее к жизни. Молча
поднялась она с колен, долго стояла, опустив голову, больно стиснув
зубами пальцы покрытой сажей руки. Потом разжала рот, сказала коротко:
- Принесите ящик, который стоит в углу...
Это был обычный снарядный ящик, окрашенный краской цвета хаки, с
двумя железными ручками. Еще осенью, бродя между двумя линиями окопов,
Мария оказалась на покинутых огневых позициях. При отступлении
артиллеристы успели увезти пушку, а десятки пустых гильз и четыре
снарядных ящика бросили на речном займище. Мария унесла ящики к себе,
один из них служил ей вместо стола.
Когда девочки принесли ящик и поставили у ног Марии, она сказала:
- Теперь нарвите полынка. Ничего, что он сухой...
Застелив дно ящика жесткой прошлогодней полынью, она помолчала.
Измятая детскими руками, полынь слабо пахла горечью.
- Кладите в ящик все косточки, - сказала Мария, - ничего не
оставляйте.
Пока старшие девочки, роясь в пепле, отыскивали и укладывали в ящик
побелевшие, ломкие кости, а сверху положили три черепа - большие по
краям ящика, а маленький в середине, - окруженная малышами Мария
смотрела на них, ничего не видя.
Девочки опустили крышку ящика, закрыли его железной защелкой.
- Ну что ж, пойдемте, - сказала Мария.
Она пошла впереди. Девочки несли за ней ящик с останками казненных.
Сзади, серьезные, подавленные, шли, держась за руки, малыши.
Могилу Мария копала сама. Место выбрала рядом с могилами отца и
матери. Молча выбрасывала тяжелой лопатой влажную землю из ямы. Парующая
земля пахла весной. На голых кладбищенских тополях деловито хлопотали